А потом меня накрыло волной настоящей паники. Такой, от которой начинают дрожать руки, перехватывает дыхание и в вены словно вливают жидкую ртуть. Потому что мысль о том, что Иванов тоже вполне может быть участником подобных игр, а я — очередной испытуемой «взрослой девочкой», казалась вполне реальной, разумной и даже очевидной.

Наверное, очевидной она стала не только для меня, потому что он тоже мрачнел на глазах.

— Не надо так на меня смотреть, Полина, — его раздражённый тон не очень вязался с тем, как должен вести себя преступник, пойманный с поличным. Видимо, извиняться или оправдываться он не собирался. Настолько наглый или действительно безгрешный? — Могу сказать, что я такой хернёй не страдаю, а верить или нет — решай сама. И Слава хоть и ведёт себя как идиот, но ввязывать в это твою подругу он точно не собирался. Именно поэтому меня очень напрягает всё происходящее сейчас. Я ничего не понимаю, но чувствую, что что-то… не в порядке.

Правильным стало бы надменно фыркнуть прямо ему в лицо и уверенно сообщить, что поверить в его россказни может только последняя отчаявшаяся дура, успевшая срастись с собственными розовыми очками.

Примерно такая, как я. Потому что верила. Не хотела, но верила, не находя для этого причин и объяснений. Наверное, всем романтичным особам просто нравится приписывать объекту своей первой влюблённости все возможные положительные качества и упрямо игнорировать предостережения об опасности, выдаваемые не дремлющей логикой.

— Если, как ты утверждаешь, он не хотел втягивать в это Риту, почему бы не поделиться с ней этой информацией? Или это противоречит каким-нибудь выдуманным ими правилам тех увлекательных развлечений?

— Ты не поняла, Поля, — с мягкой, выражающей откровенное умиление улыбкой протянул Максим. — Она прекрасно обо всём знает. Именно поэтому я не понимаю, что же там происходит.

— Хорошо, — кивнула я, хотя всё, что приходило мне в голову, можно было охарактеризовать только нескончаемым потоком слова «плохо». И чем больше подробностей выяснялось, тем больше сумятицы это вносило в мои призрачные догадки. — И всё же, с какой стати ты веришь Романову, что он не писал жалобу? Кто, если не он?

— Это очень забавная ситуация. Верю, потому что он очень искренне взбешён и обижен. Романов считает, что жалобу написал я сам.

========== Глава 23. Про откровенность. ==========

Бежать от проблем, по сути, было некуда. Но я старалась!

Во-первых, изображала спокойствие и всеми силами делала вид, что меня ничего не смущает. Максим делал то же самое. И вот так просто, не сговариваясь, мы оставили ситуацию с моим одноклассником, произошедшую в кафе, не став ничего обсуждать и объяснять друг другу.