Открылась дверь, и вошла Мухаббат с шумно кипящим самоваром в руках. Поставив его на пол, она расстелила дастархан, проворно заварила чай. Потом снова вышла и вернулась с большим блюдом дымящегося плова. За ней показалась тётушка Хаджия, неся в фарфоровой тарелке мелко нарезанную редьку. Сдержанным, но гостеприимным жестом она пригласила гостя к дастархану. Максум-бобо вынул из ножен свой нож и припялся нарезать мясо. Положив в рот кусочек редьки, Рустам сказал озабоченно:

— Мама, что-то Фазыл задерживается…

Тётушка Хаджия сразу поняла, чем озабочен сын, и успокоила его:

— Отложила, отложила, не беспокойся. Придёт, я ему свеженького подам.

Вскоре плов был съеден. Медленно, наслаждаясь, пили чай. Потом Максум-бобо прочёл над дастарханом благодарственную молитву. Мухаббат начала убирать со стола.

Тётушка Хаджия налила в пиалу чаю и, протягивая её Максуму-бобо, сказала:

— Вот о чём я думаю, сват. Чем это мы бога так обрадовали, что он удостоил нас вашим милостивым посещением?

Максум-бобо смешался было, но сумел быстро взять себя в руки.

— Не совсем я тебя, Хаджия, понимаю. Разве я к посторонним людям пришёл? Да и для посторонних гость — радость в дом. Или для меня уже и двери этого дома закрыты?.. Тогда прямо так и скажите. Ноги моей больше здесь не будет!..

— Для тех, кто идёт к нам с добрыми намерениями и открытым сердцем, двери нашего дома всегда открыты, — ответил за тётушку Хаджию Рустам.

— Дай тебе аллах здоровья и счастья, сын мой, — молитвенно провёл ладонями по лицу Максум-бобо. — Но знал и, что ты такой добросердечный и рассудительный. А теперь я за всё спокоен. Знаю, поймёшь народную мудрость: «Кто старое помянет, тому…»

И осёкся испуганно. «Тьфу! Будь оно неладно! — выругался он про себя. — С таким зятьком и поговорить по-человечески нельзя. Над каждым словом но десять раз думай!..»

Рустам сделал вид, что не расслышал последних слов старика.

Максум бобо облегчённо вздохнул и сказал, поднимаясь:

— Я буду от всей души молиться за вас аллаху. Живите в мире и согласии и дай вам бог дожить вместо до старости, дети мои.

Старик стал прощаться с Рустамом, Мухаббат и тётушка Хаджией. Та было стала подниматься, но Максум — бобо проворчал недовольно:

— Провожать меня не надо!..

И шагнул через порог.

Когда за ним закрылась дверь, все почувствовали, будто гора с плеч свалилась.

* * *