Дженни, продолжая разыгрывать несуществующую беременность, в тот же день отправилась в Бинси. Вечером она уже была в домике, где встретилась с Джози и впервые увидела своего сына Джеймса.

Джози держала малыша на руках и ворковала над ним, но, стоило ей увидеть Дженни, тут же передала ей ребенка, а затем надела жакет.

– Ты никак собралась уезжать? – удивилась Дженни. – Я едва переступила порог. Ты должна остаться хотя бы на пару дней. Потом, ты же говорила, что поедешь в Лондон вместе со мной и мы выдадим тебя за девушку из Бинси, взявшуюся мне помочь.

В глазах Джози блестели слезы.

– Прости, Дженни, но я не могу, – покачала головой она. – Мне с каждой секундой все труднее оторваться от него. Если я не уеду сейчас, то не уеду вообще.

Дженни заглянула в глаза подруги и увидела, каково той отказываться от ребенка.

– Джози, я не смею забирать у тебя ребенка. Это твой сын.

– Тебе придется его взять. Мне нельзя здесь оставаться, и ты это знаешь, – возразила Джози. – Билли Мэдден ничего не забывает и не прощает. Он изобьет меня до полусмерти, а ребенка отдаст в приют, и то если будет в хорошем настроении. Дженни, наше решение – самое лучшее. Единственно возможное. – Джози застегнула жакет, надела шляпу и взяла чемодан. – Я тебе напишу. Под другим именем. Не сразу, а когда найду жилье и устроюсь. И ты пиши мне и рассказывай о нем. Если сможешь, иногда присылай фотографии.

– Обязательно. Обещаю. Джози, твоего сына будут любить. О нем будут заботиться. Всегда. Это я тебе тоже обещаю.

– А я в этом и не сомневаюсь.

Джози поцеловала малыша, затем Дженни, после чего ушла, ни разу не оглянувшись.

Дженни провела в деревне еще неделю – странную, пугающую и вместе с тем удивительную. За это время она привыкла к чужому ребенку. Затем она вернулась на поезде в Лондон. Своему отцу, друзьям и родным Шейми она сказала, что роды были несколько преждевременными. Это вызвало некоторое удивление. Дженни мягко отчитали за то, что она одна поехала в деревню да еще накануне родов. Но радости от появления новой маленькой жизни было несравненно больше. Никто и не заподозрил, что ребенок на самом деле рожден другой женщиной. И с чего бы взяться подозрениям? Истинные последствия детской травмы Дженни знали только ее отец и Харриет. Преподобный Уилкотт, будучи человеком веры, принял рождение Джеймса как еще одно Божье чудо. Куда сложнее обстояло дело с доктором Харриет Хэтчер, женщиной ученой и не верящей в Божьи чудеса. Однако Дженни и здесь нашла решение. Она заблаговременно сообщила Харриет, что поскольку часто бывает в Бинси, то и наблюдаться будет у местного врача – доктора Кобба. Харриет отнеслась к этому с пониманием и попросила Дженни после родов прийти на осмотр. Естественно, Дженни не пришла и не собиралась делать это в будущем.