– В шкафу над раковиной, – ответила Фиона, беря за руку и усаживая на стул близкую к истерике Индию.

Сид, как мог, успокаивал детей, говоря, что с ним приключился несчастный случай и потому он не мог сразу вернуться домой. Но теперь он приехал, и мамочка быстро вернет его лицу прежний вид. Затем Дженни выпроводила Джеймса и остальных детей в сад. Фостер налил взрослым бренди, после чего приготовил горячий шоколад. Разлив шоколад по кружкам и выложив на блюдо печенье, он спросил Шарлотту, не желает ли она подкрепиться и заодно помочь ему вынести угощение в сад.

– Большое спасибо, мистер Фостер, – вежливо ответила Шарлотта. – Но я недавно завтракала и сейчас хочу не шоколада с печеньем, а правдивого объяснения.

– Мистер Фостер, Шарлотта права, – поддержал дочь Сид. – Она уже достаточно взрослая и имеет право знать. Пусть остается. – Он повернулся к дочери. – Рано или поздно ты все равно узнала бы правду обо мне и моем прошлом. Значит, время пришло.

Мистер Фостер невозмутимо составил кружки на поднос и вышел из кухни. К этому времени Индия выпила бренди и перестала всхлипывать. Бокалы Фионы, Джо и Дженни тоже опустели. Сид присел к столу и залпом осушил свой.

– Ты всегда умел выпутываться из всех передряг, – сказал Джо. – Даже когда обстоятельства были против тебя. Но на этот раз даже я струхнул. Так что же с тобой приключилось?

Сид взял бутылку и снова наполнил бокалы.

– Я расскажу вам все, – пообещал он. – Все без утайки. Но вначале рекомендую выпить еще, иначе вы мне не поверите.

Глава 87

Глава 87

– Уилла, ты помнишь Момбасу? А бирюзовое море? Форт с розовыми стенами? Белые дома? Помнишь отель, где мы провели первую ночь в Африке? Мы заказывали два номера, но у них оказался только один. Нам пришлось спать на одной кровати. Я думал, что вообще не усну. Бодрствовал всю ночь и слушал твое дыхание. А ты нет. В смысле, не бодрствовала. Ты мигом уснула и храпела.

Рот Шейми не закрывался.

Я болтаю как сумасшедший, подумал он. Вернее, как торговец.

Именно этим он и занимался – пытался продать Уилле идею остаться в мире живых. Он пытался продать ей идею жизни. Ее жизни. Он говорил об их детстве. О том, как они, Альби и родители Уиллы плавали на яхте. О восхождениях на Сноудон и Бен-Невис. О путешествиях по Лейк-Дистрикту. Потом он заговорил о других путешествиях – по Африке, к Килиманджаро. Вспоминал, какие животные пересекали вельд, какие там удивительные восходы и безбрежное небо. С Африки он переключился на Эверест и сказал, что без ума от ее фотографий, сделанных там. Шейми говорил, что мечтает отправиться туда вместе с ней. Он старательно выуживал самые светлые ее воспоминания. Зная, в каком состоянии сейчас находится ее измотанный болезнью разум, Шейми пытался извлечь оттуда самое дорогое и ценное для нее. Что угодно, только бы она держалась, только бы оставалась с ним.