— А что ты думаешь? — В этом мире случайностей не бывает!

— Не выдумывай. Лучше расскажи, как там Венька, а то что-то давно его не видно.

— А ты почему про него вспомнила?

— А с кем, по-твоему, у меня эти вазы ассоциируются? Кто мне их приволок?

— Ну, вторую, положим, я. И прошу не забыть об этом факте, когда на твою голову Вселенная начнет посылать всевозможные блага.

— Люд, если эти блага окажутся такими же, как для этого бедного Юрия, я тебе этого уж точно не забуду.

— Передергиваешь, подруга. А напрасно. Мы еще будем иметь возможность убедиться в действенности метода.

— Так, а Венька-то где?

— Ладно, теперь — о грустном. Слушай, а в самом деле, что-то ты чересчур Венькой интересуешься. Неспроста что-то…

— Иди ты. Как подсовывать его мне — так «спроста», а как спросить, куда он на этот раз делся — так уже и нельзя. Не хочешь — не говори. А почему — о грустном?

— А потому, что попал бедный Венечка в цепкие ручонки твоей подружки. Пропадает вечерами, а когда приходит домой — сидит в полутрансовом состоянии, не реагируя на мамочкины приставания. А как-то — она по секрету поделилась — она видела, что он что-то пишет по вечерам, а при ее появлении — прячет. Подозревает, что стихи. Ночной обыск в комнате и одежде сына результатов не дал — ни стихов, ни прочего компромата Изида не нашла. А когда узнала, что пассией сына является престарелая разведенка, да еще с хвостом на шее — впала в неконтролируемую истерику. Главное, что он молчит, ни о чем ей вообще не говорит, так что обычным путем шантажировать его не получается. Вот мне и поручено разведать про слабые места, чтобы знать, куда бить тяжелой артиллерией.

— Подожди-подожди, это почему еще Женька — престарелая? Сама она — карга престарелая. А Женька — моложе меня.

— Но ведь старше ее Венечки! Она что, о такой участи для сына мечтала? Для этого его растила?!

— А когда он у нас вечерами ошивался — она в истерике не билась?

— С одной стороны, она к вам привыкла. Злилась, конечно, но — куда ей деваться было. А с другой — она же в вашем случае ничего такого не боялась. А тут вдруг — такая напасть!

— Люд, слушай, а что, Вениамин на самом деле запал на Женьку? Неужели — правда?

— Знаешь, может, Изида, как всегда, и перехлестывает, но что-то я не помню, чтобы Венька за последние лет пятнадцать когда-либо стишками баловался. Я и не подозревала за ним таких талантов. Тебя сей факт на какие-либо мысли не наводит?

— Н-да… А ты знаешь, не нравится мне это.

— Мне тоже не нравится. Ты разузнай у своей подружки, зачем ей это надо. Серьезно она взялась за него или так — забавляется.