– Женечка…

– Нет, нет, нет... – начинаю натягивать одеяло обратно, не открывая глаз. – Не надо… Ну пожалуйста…

– Жень… нужно колоть…

Пожалуйста, нет. Я выздоровею сама. Просто не трогайте меня. Мне нужно дня три комы, и я очухаюсь, я знаю точно. Ну или нет. Но всё равно не трогайте.

Одеяло опять двигается по мне.

– Ну пожалуйста… не надо… Пожалуйста…

В больнице я совершенно потеряла всяческую способность закрываться и контролировать свои чувства, и всё течёт сквозь меня, сводя с ума перепадами. Я очень слабая и нелогичная, наверное...

– Женя! – его интонации становятся агрессивнее.

Он переворачивает меня на спину.

– Я не буду колоть туда. Я поставлю тебе в бедро. Ты так похудела, Женечка, что это единственное место, куда можно помимо ягодиц. Здесь нормальная мышца.

Господи… ну не надо!!!

– Женечка… я аккуратно.

Его руки массируют моё бедро. Я пытаюсь перехватить их.

Не выношу чужих рук. Особенно рук врачей. Их было много, очень много в моей жизни. И всё внутри меня застывает от его прикосновений. Он тоже врач. Но он же не чужой... И его руки ни разу не обижали меня… Я понимаю, что он хочет помочь…

И я делаю усилие над собой, отпуская его руки.

Но почему-то начинаю тихо плакать.

Я чувствую, как ему плохо от этого.

Он больше не уговаривает.