— Но сейчас я здесь… — проводя пальцем по кромке ее трусиков, ответил он.

— Я не могу, правда, — как никогда растерялась Ульяна, но Барховский был настойчив. Его горячие губы уже были на ее колене и двигались выше. — Это будет ужасно, если я все здесь вымажу… — морщась от смущения, наконец, призналась она.

Кирилл замедлил на секунду, поднял голову. В темных глазах недотроги было столько мольбы, но мольбы, выдающей отнюдь не желание его остановить: она хотела его, но боролась сама с собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Догадливо ухмыльнувшись, одной рукой он перехватил ее запястье и положил себе на грудь, другой — ухватил под коленом, отвел его и продолжил дорожку из поцелуев по внутренней поверхности бедра, приближаясь к заветному местечку.

Ульяна с силой попыталась сжать бедра, но он не дал: властно обхватил ноги, раздвинул их и потянул ее на себя.

«Почему они все уверены, что их месячные — проблема?»— мысленно усмехнулся Кирилл и, не собираясь останавливаться, прошептал ей на ухо:

— Поверь мне, это не то, о чем ты должна беспокоиться сейчас…

Ульяна затихла, а Барховский поймал ее руки, завел их над головой, и с хриплым стоном припал к ее губам.

Как он хотел эти губы. Как ему не хватало ее все эти дни…

«Я буду трахать тебя, пока ты не станешь умолять остановиться… — яростно срывая поцелуи, думал Кирилл, а внутри разгоралась такая жажда, что опаляла внутренности, заставляя кровь быстрее бежать по венам, вспарывая их адреналином. — Пока сам не упаду без сил… Это моя ночь… Я долго ждал тебя в свою постель… И я получу от тебя все… сегодня…»

И Ульяна не могла сопротивляться сокрушительному напору Барховского. Сердце вырывалось из груди навстречу ему. От его глубокого поцелуя закружилась голова, мысли стали плавиться от жарких волн, окатывающих тело. Кожа под майкой вспотела, между ног стало горячо, Ульяне показалось, что она уже промокла насквозь. Но она перестала сознавать что-либо еще, кроме острого желания принадлежать единственному мужчине на свете, который сейчас желал именно ее.

Кирилл и сам взмок от возбуждения. Он отстранился от женщины всего на мгновение, быстро скинул с себя халат, чтобы ощутить ее всей кожей, и снова придвинулся к ней в жадных поцелуях, спуская их к такой соблазнительной груди.

Ульяна с неистовым восторгом запустила пальцы в его волосы и прижала голову к себе. Нежную кожу шеи сразу запекло от колючих щек и подбородка Барховского, но от этого все ощущения только обострились.

«Боже… какое-то сумасшествие!»— застонало внутри нее, и руки поползли к его плечам, спине, чтобы ощутить тепло его сильного, бугрившегося мускулами тела.