В доме было тихо. Пахло ванилью. В гардеробной с прохлады Кирилл уловил едва различимый аромат духов недотроги: ее пальто висело рядом с его. Мазнув носом по воротнику светлого кашемира, он закрыл глаза, сосредоточенно вздохнул и бесшумно поднялся в свою комнату.

Приняв душ, Кирилл заглянул в комнату дочери в другом конце коридора, та крепко спала, и пошел к гостевой.

В комнате пахло женщиной, мысли о которой не оставляли Кирилла уже долгое время, как бы он ни старался отвлечься. Недотрога лежала на дальнем краю кровати, подтянув колени чуть ли не к подбородку, такая маленькая, хрупкая, что Кириллу захотелось взять ее на руки и окутать собой, защитить от всего мира и раствориться в ее тепле.

Он обошел кровать и присел на корточки. При тусклом свете из окна всматриваясь в мирное красивое лицо Ульяны, Кирилл впервые за несколько часов вздохнул спокойно.

Сейчас она пахла по-особенному. Сердце начало биться с перебоями, в паху защекотало и стало наполняться тяжестью. Кирилл завел руку под одеяло и коснулся ее щиколотки, а потом нетерпеливо стал подниматься к колену.

Во сне Ульяна выпрямила ноги и с глубоким вздохом перевернулась на спину. Кирилл поднялся, раскрыл одеяло и, опустившись коленом на матрас, положил ладонь на ее живот, прикрытый тонкой майкой на бретелях. Наклонившись, чтобы поцеловать, Кирилл неожиданно получил коленом в живот, и отпрянул.

Послышались судорожные вдохи, а затем недотрога резко дернулась, зашарила руками у изголовья, и над кроватью загорелся ночник.

— Ты с ума сошел?! Перепугал до смерти! — вскрикнула она, круглыми, как блюдца, глазами разглядывая мужчину в белом махровом халате. «Господи, откуда он взялся?!»

— И это, наконец, заставило тебя перейти на «ты», — с непрошибаемым самодовольством улыбнулся Барховский, потирая бок. — У тебя сильный удар.

Ульяна растерянно посмотрела на него и, осознав, что произошло, виновато сжала губы.

— Какая приятная встреча, — выдохнул Кирилл, снова протягивая руки к ее бедрам.

Ульяна заелозила по простыне, упираясь ногами в матрас, и отползла от него на другой край кровати. Но Барховский ловко перехватил ее за лодыжку и с тихим смехом притянул к себе:

— Думаешь, здесь тебе удастся от меня уйти?

— Не надо, Кирилл… — не слишком уверенно отстраняя его руки, все дальше отползала она, но тот и не думал уступать.

Она и без того не знала, как устоять перед ним, но сейчас все это было так не вовремя.

— Что опять? — шептал он и, ловя недотрогу то за щиколотку, то за икры, с разгорающимся вожделением надвигался на нее.

— Ты же должен быть в Питере? — отчаянно прошептала она, рассматривая его в слабом свете лампы.