— Тебе не надоело спорить со мной?

— Тебе же не надоело указывать мне? — парировала она.

— Хорошо, но дверь будет закрыта! — отрезал Кирилл и вошел в лифт.

Под внимательным взглядом нескольких задержавшихся сотрудников «ЮрТезис» Ульяна вошла вместе с Барховским в его приемную. «Да к черту всех! Какое кому дело? — злилась она на свою паранойю, что теперь все всё знают и осуждают ее. — Господи, как будто он пуп земли!»

Елизавета Станиславовна вежливо улыбнулась при виде спутницы руководителя и поздоровалась.

— Вы не уходите, пока я не освобожусь. В приемной никого не должно быть, — строго распорядился Барховский и открыл дверь кабинета Ульяне.

Когда Исаева прошла внутрь, он закрыл дверь, но не на замок, а затем прошел к своему креслу, снял пиджак и закатал рукава рубашки.

— Можешь сесть, где тебе удобно.

— Давай без церемоний…

Барховский напряженно свел брови, сунул руки в карманы брюк и остался стоять. А Ульяна хранила холодное молчание, оставаясь в нескольких шагах от выхода, скрестив руки на груди и разглядывая отражение ламп на поверхности бриф-стола. Она ответила на все его предложения однозначно и не собиралась менять решения.

После разговора с Ринатой Кирилл успокоился и захотел разобраться во всем окончательно, как бы ему ни претило выяснение отношений. Раньше только намек на это мгновенно делал место рядом с ним вакантным. Но сейчас он с досадным смирением понимал, что Исаеву без железных доводов не отпустит. Однако, видя ее упрямство, Кирилл снова закрылся. Гордость не отступала даже перед силой желания — он выковывал ее годами.

Он выпрямился, отвернулся к окну и снисходительно сказал:

— Очевидно, мое предложение было неуместно, поскольку у тебя уже есть отношения. В таком случае ты могла меня известить: не люблю трогать чужое.

Неожиданно холодный высокомерный тон вышиб из Ульяны решимость оставаться безразличной ко всему, что бы он ни сказал. Она ни в чем не была виновата перед ним, так почему он позволял себе так разговаривать с ней?

— Я не чья-то вещь, — сдержанно ответила Ульяна. — И если я что-то делала или как-то поступала — это мой выбор. Других он не касается. И, по-моему, тебя все устраивало…

— Больше нет, — оглянулся вполоборота он. — Я не вожу отношения с женщинами, которые играют на нескольких полях.

— Нескольких полях?! — оскорбилась она и, словно копье, вонзила в мужчину ледяной немигающий взгляд. Но на лице того ни одна мышца не дрогнула: черствый, циничный, эгоистичный тиран. — И ты — высококвалифицированный юрист — судишь обо мне только по словам личного водителя?