Достала из сумочки бесценную для меня коробочку с зеленым гранатом, открыла. Там лежала еще одна цепочка, вполне себе обычная, с маленьким металлическим медальоном в виде объемного сердечка – еще один подарок Юнги. Взяла его, нажала на крохотную кнопочку сбоку, и сердечко распахнулось, распавшись на две половинки. Там, внутри, было две фотографии – совсем крошечных, но четких, цветных. На левой половинке – он, Шуга, со своей ангельской улыбкой, с хитрым прищуром темных глаз из-под длинной пепельной чёлки. На правой – наша с ним фотография. Я вспомнила, как однажды он обнял меня за плечи и, вынув из кармана брюк телефон, вытянул вперед руку, намереваясь сделать снимок.

Я запротивилась:

- Не надо, ты что! А если кто-то увидит фото?!

Но он держал крепко:

- Но мы же никому не покажем! Не бойся, трусишка! Улыбайся! Ким-чхи-и-и! – протянул он и тут же щелкнул камерой.

Потом уже, перед расставанием, я поняла, зачем он сделал это фото. Когда любимый достал из кармана медальон и, держа его за цепочку, сказал:

- Возьми, любовь моя! Хочу, чтобы ты всегда помнила меня.

Я взяла маленькое блестящее сердечко, а он пояснил:

- Смотри, тут есть кнопочка! Оно открывается…

И когда сердечко раскрылось, продемонстрировав оба миниатюрных фото, я не выдержала и прошептала:

- Как красиво! Спасибо тебе, родной!

Он забрал у меня медальон и надел мне на шею, и крепко обнял, и поцеловал, а потом прошептал прямо в губы, требовательно, настойчиво: «Смотри же! Не забывай!»

- Не забуду! – обвила я руками его талию. И ведь нисколько при этом не лукавила.

Воспоминания опять нахлынули на меня с новой силой, но я решительно захлопнула коробочку и положила на полку.

Наконец, через пару часов, с чемоданами было покончено, и я почувствовала, что проголодалась. Дома продуктов, конечно, не было. Пришлось одеваться и отправляться в ближайший магазин. Зима в моем городке была в разгаре, радовала большим количеством снега и легким морозцем. Я с удовольствием прогулялась и, нагрузившись необходимыми продуктами и заодно купив кошке корма, вернулась домой. Самое главное – в моем пакете лежал хлеб: настоящий, русский, по которому я так скучала за границей. Свежая булка пахла так одуряюще вкусно, что я не выдержала и, едва скинув куртку и сапоги, прошла на кухню, вынула хлеб из пакета и с наслаждением вгрызлась в уголок:

- М-м-м… Божественно!

И вспомнила, как в детстве мы вот так же, с друзьями-ребятишками, посланные мамами в магазин, возвращались назад с мягким, свежим хлебом и, как мышата, обгрызали уголки булок, неизменно получая от матерей нагоняй.