– Перестанет, – пообещала я. И добавила: – Если ты постараешься.

– А я что, не стараюсь?

Я на любимого посмотрела, очень внимательно, затем подарила ему улыбку. От которой Федотов вздохнул и отвернулся к окну. На следующий день он вернулся в Москву, а я даже не могла для себя определить – хорошо это или плохо. Мне хотелось побыть одной, чтобы без всякого давления обдумать происходящее и свои дальнейшие действия и возможные решения, но отъезд Федотова означал, что без меня он может попробовать справиться с ситуацией по-своему. А методы Романа Юрьевича не всегда приносили желаемый результат. Временами он попросту перегибал палку, хотя, сам так не считал. В понимании Федотова, рубануть с плеча – иногда было лучшим решением. Раз, и нет проблемы. И руки тоже нет, по самый локоть. Но в понимании Федотова, это допустимые потери в некоторых ситуациях.

– Приехал, сидит, молчит, – посмеивалась мама, вспоминая появление потенциального зятя в своем доме. – Прям, как и не Рома.

Я сидела на полу в её комнате, среди засушенных листьев разных деревьев, и собирала гербарий для брата. Конечно, это было неправильно, мальчик должен сам выполнять школьные задания, но представить своего младшего брата, с его невероятной способностью всё ломать и портить неуклюжими руками, клеящим листья в альбом, я никак не могла. Аня помогать брату отказалась, а мама не собиралась заниматься этим принципиально. Вот я и взялась.

– Ты же знаешь, – проговорила я, занимаясь своим кропотливым делом, – что его молчаливость и скромность долго не продлится.

– Но понаблюдать всё равно интересно. – Мама смотрела на меня. – Что ты решила?

– А что мне решать? – переспросила я, не поднимая глаз. Кленовый лист ловко приклеился на нужное место. Я аккуратно его пригладила, полюбовалась результатом. А маме сказала: – От скандала мне не убежать. От Федотова и подавно. Так что…

– Что?

Я всё-таки на мать посмотрела.

– Мам, я хочу семью. Я детей хочу. Мне кажется, я всё это заслужила. И с человеком, которого столько лет любила.

Мама слушала меня и кивала, но особой радости от моих слов на её лице я не замечала. Что и понятно. Другой реакции я от мамы не ждала. Она больше за меня беспокоится, чем готова порадоваться.

– Я просто прошу тебя не кидаться в омут с головой, – сказала она в конце концов. – Ты отлично своего благоверного знаешь. За ним глаз да глаз нужен. У него одна авантюра за другой на уме. И, вообще, пусть сначала разведется! А то сидит, чаи гоняет, пироги ест, а действий я никаких с его стороны не вижу!

Я улыбнулась.