– То есть, вы до конца не уверены?

Родион выпрямился, взглянул с вызовом.

– Конечно, нет. И, поверьте, у меня есть для этого основания. Но если появятся доказательства, что отец всё-таки я… Конечно, я позабочусь о мальчике и о его будущем.

«О мальчике и его будущем», повторила я про себя. А Анну своими двусмысленными определениями отец записал едва ли не в категорию женщин легкого поведения.

– Рома, тебе не кажется, что их кризис-менеджеры очень плохо работают? – задала я Федотову риторический вопрос после окончания эфира. – Скажи им, чтобы они все заткнулись.

– Я скажи? – удивился Роман Юрьевич. – А кто меня станет слушать?

– Это какой-то нескончаемый позор, – вздохнула я.

– Радуйся, что твоё имя перестали трепать в каждой передаче, – сказала мне мама.

И будто сглазила. В тот день, когда Ромка приехал, чтобы забрать меня от родителей обратно в Москву, Альбина решила всё же прийти в студию Стаса Грушева, и рассказать свою версию произошедшего в её семье. Мы даже не знали о предстоящем эфире, добрались до Палашкино в то время, когда передача уже началась, и только звонок мамы заставил нас поторопиться включить телевизор. Мне, если честно, уже хотелось кричать и топать ногами при словах «включи телевизор».

Альбина сидела на студийном диване и выглядела бледной, хрупкой и невинной. Сидела, сцепив руки в нервный замок, а в камеру смотрела огромными, чистыми, голубыми глазами. Легкий макияж, забранные в тугой пучок светлые волосы. Эта прическа только подчеркивала её хрупкость. И взгляд невероятной глубины и печали. Я посмотрела на сестру, и вдруг вспомнила отца. Как он каялся перед зрителями за моё рождение, это происходило лет двадцать назад, но я до сих пор помню его взгляд, интонации, раскаяние. Альбина будто копировала его, но только добавляла женского шарма и налета слабости. Думаю, всем мужчинам в студии, что экспертам, что зрителям, хотелось подхватить это небесное создание на руки, и заверить, что все её проблемы и печали – это лишь происки недоброжелателей. Один Стас Грушев лишь силился быть понимающим, кивал с серьёзным видом, но я знала, что он откровенно наслаждается ситуацией. Этот человек всем своим нутром обожал скандалы, разоблачения и повинно склоненные в его студии головы.

Я увидела сестру на экране и откровенно схватилась за голову. Я знала, что ничем хорошим её присутствие в студии не закончится.

– Я же её просила, – проговорила я.

А Роман Юрьевич с мрачным видом присел напротив телевизора.

– Теперь её очередь откровенничать, – проговорил он.

– Альбина, мы все очень рады, что вы решились прийти в студию и поговорить с нами, – говорил тем временем Грушев. – То, что вы рассказываете о своей семейной жизни, это, конечно, поражает. Со стороны вы с Романом Федотовым казались такой органичной парой, счастливой семьей. Это лишний раз говорит о том, что не стоит доверять глазам.