Он спорить не стал. Только прищурился, разглядывая её, затем кивнул, и неприятная тема, казалось бы, была закрыта.

После расставания с Вадимом прошло две недели, очень маленький срок, но Алёне казалось, что огромный. Прощаться с мечтами, с планами на будущее, тем более, такими серьёзными, всегда трудно. А её жизнь изменилась по щелчку пальцев. И рядом уже был другой мужчина, к которому она приглядывалась и прислушивалась с душевным трепетом. И пока только раздумывала над тем, как ей не подпустить его слишком близко к себе. И все её чувства, время и мысли были заняты лишь этим. И воспоминания о Вадиме, о том, как она жила ещё совсем недавно, считанные недели назад, приводили мысли в беспорядок. Удивляло то, что Алёна одним днём, сама для себя, перечеркнула всё, чем дорожила. Наверное, ей казалось, что дорожила, и что ей хотелось прожить с Прохоровым, если не всю оставшуюся жизнь, то много лет, родить ему детей, верилось, что счастлива рядом с ним будет. Ведь, на самом деле, верила в это самое запланированное счастье. А теперь, наблюдая по утрам, как Миша ещё заспанный и взъерошенный садится за стол, тянется к огромной кружке с кофе, Алёна не понимала, как могла быть спокойной от того, что в её жизни всё равномерно и спланировано. Как могла целовать Прохорова так же запланировано, в одно и то же время выходить из спальни, чтобы поправить ему узел галстука, поцеловать, отправляя на работу, продумывая перед этим каждый свой шаг, слово и жест. Как Вадим любит, когда любит, как ему улыбнуться и в какую щёку поцеловать, приподнявшись босыми ногами на цыпочки. Ведь это всегда казалось ему милым и соблазнительным. И на это она собиралась потратить свою жизнь? На заученные ритуалы для Вадима Прохорова? А ещё на подготовку субботних обедов с его родителями и обсуждение с Анной Вячеславовной своих скрытых психологических проблем, которые негативно влияют на их с Вадимом совместную жизнь, и любимый сыночка нервничает и расстраивается. А это совсем нехорошо.

Уже который раз за неделю при воспоминании об этом, Алёну передёргивало. Это казалось немыслимым, и, между прочим, неправильным, но её передёргивало. Не от отвращения, нет, а от скуки и бесперспективности. И Вадим сразу стал далёким и чужим. Не задевало даже то, что рядом с ним сейчас, без всякого сомнения, Зоя. Она спит в её постели, сидит за её столом, целует Прохорова в ту же щёку и улыбается ему… Уже немного зная младшую сестру, Алёна была уверена, что за тот месяц, что они прожили под одной крышей, Зоя всё это подсмотрела и запомнила. И выполняет всё в прежнем порядке. Поэтому Вадим так легко переключился с Алёны на более младшую её версию. Для него, по сути, в привычном укладе жизни ничего не изменилось, только женское тело, что согревает его постель, стало моложе и более упругим.