Он снова присел на край кровати, расправляя в руках еще теплое полотенце и осторожно прикладывая его влажной махровой поверхностью к твоему солнечному сплетению. Ты тут же рефлекторно вздрагиваешь, возможно даже слегка "просыпаешься", но ненадолго. Расширившиеся на несколько секунд глаза снова покрываются сгустившейся пеленой неподдающегося транса, замирают в одной точке, на его лице, угасая под сгущающейся тенью мнимого покоя.

Он старается обтереть твою кожу как можно осторожнее, начиная с менее "чувствительных" участков: по центру груди к шее, до впадинок за ушами; снова вниз — к трапеции, по плечам и каждому изгибу руки до кончиков пальцев. Ты интуитивно пытаешься сжать ладошку, едва полотенце и влага задевают чуть припухший след, оставленный наконечником стека по ее центру, раздражая и без того болезненный отпечаток, но сил хватает только на этот неосознанный "жест". Рука слишком расслаблена, да и его пальцы без особого труда разжимают и расправляют твои фаланги, протирая с педантичной тщательностью и осторожностью каждый участок, задерживаясь лишь на рельефных линиях его личных меток.

Даже при таком освещении было хорошо видно, насколько чувствительной и нежной была твоя кожа — темные пятна небольших гематом проступили и продолжали выступать вдоль большинства уже налившихся кровью полос от "розги" стека и ремней-фиксаторов. Желание коснуться их губами и почувствовать их вкус кончиком языка было столь же сильным и непреодолимым, как и в сессионном зале.

Могла ли ты сейчас (да и когда либо вообще) понять, что они значили? Чем их рисунки и болевая пульсация на твоих растертых рецепторах являлись для него в эти мгновения? Расписывать твое тело их узорами, отмерять силу и нужный оттенок боли пропуская все это через нейроны собственного сознания, через нервные окончания собственных рук, пальцев и ненасытной черной сущности. Это не просто доводило или скорее взрывало степень психофизического возбуждения до нереальной шкалы, это буквально выходило за рамки любого рационального понимания, сминало в невидимую пыль под чистую все четкие грани и границы твоих устаревших представлений о том что правильно, а что нет… Сама того не осознавая, ты открывала ему доступ к тем вещам, о наличии которых в себе даже не догадывалась, и к их новому осмыслению-восприятию через собственную готовность им подчиняться… подчиняться его рукам, его выбору и воле. Через возможность воссоединиться в этих кроваво-огненных туманностях вашей вселенной, возрождающейся и оживающей с каждой новой вспышкой твоей боли. Две неотъемлемые составляющие: твое льнущее тело и готовое на все сознание, и его неоспоримый приоритет — сила и власть его руки, под которой теперь находилась вся твоя жизнь. Ты и он… Вместе, снова… как одно целое…