Странное ощущение, да, Эллис, знать, кто должен войти в эти двери, ждать его, понимать, что никого другого на его месте быть попросту не должно, и все равно так бояться и переживать. И ты совсем не умеешь скрывать своих чувств.

Стоит ему только переступить порог комнаты, пересечь невидимую границу вашего кратковременного разрыва в режиме реального времени, и все мгновенно меняется. Эмоции обостряются, ощущения зашкаливают, сам окружающий воздух с восприятием действительности наполняется чем-то необъяснимым и очень, очень сильным. Или это реальность трещит по швам, ломая свои обыденные стандарты, создавая абсолютно новую структуру вашего обособленного уединения и отрезая от внешнего мира взмахом невидимого скальпеля…

Видеть, слышать и чувствовать совершенно по иному, практически быть уже другой для него, принимая столь очевидную истину своего исключительного становления, как за неотъемлемый элемент вашего окончательного воссоединения.

Ты можешь бояться и дальше, делая бессмысленные попытки закрыться, сжаться, спрятаться, но ты же прекрасно понимаешь, насколько это глупо и беспочвенно. Он все равно вскроет любой твой необоснованный порыв, проникнет глубже, чем просто под кожу или кору головного мозга. Увидит, услышит, прочувствует буквально на молекулярном уровне, предугадает любое из твоих последующих движений, пробежавшихся в расширенных зрачках страхов, путающихся мыслей… вспыхнувших в натянутых нервах нестабильных эмоций. Он уже касается тебя до того, как приблизится, откинет в сторону покрывало и сделает это на физическом уровне: скользнет по твоей коже и ее рецепторам окутывающими нитями самого крепкого в мире ментального кокона, прошивая новыми стежками по еще нетронутым чистым зонам. И он сам не в состоянии объяснить источник столь шокирующего феномена — что же это на самом деле такое. Почему его это так пьянит? И почему ему так ничтожно мало? Едва не до раздраженного скуления/рычания проснувшегося с прежней силой зверя.

Снова вобрать собственными пальцами твою дрожь, без труда определяя ее природу… Удержаться самому во время мощного сердечного толчка о неприступный барьер грудной клетки, позволяя смертельной дозе черного эликсира выжигать изнутри вены, сосуды и глазной нерв. Ослепнуть на короткие мгновения под головокружительными вспышками сильнейшего нейротоксина, но каким-то чудом все-таки устоять. Да, успеть зацепиться именно за тебя, вернее за столь четкие и контрастные узоры его персональных меток, оставленных на твоей коже его руками вчера вечером. При свете дня, да еще и с твоим бодрствующим сознанием и телом, они выглядят совершенно иначе, вызывая самые неадекватные эмоции и желания, едва не до приступа асфиксии. Дотронуться до их горячей поверхности пальцами, пропустить их болезненную пульсацию по собственным нервным окончаниям… возжелать большего, намного большего, чтобы даже ты уловила часть его ликующего безумия на задворках своего тонущего здравого разума. Это не просто следы его обладания и подчиняющей воли, это то, что всецело принадлежит только ему одному, то на что только он имел право — право поощрять, наказывать… убивать и воскрешать.