— Эллис, я же просил тебя так не напрягаться… — да мало ли о чем ты меня просил.

Думаешь, это реально? Сейчас, здесь и тем более в таком положении — ощущая ласковые поглаживания твоих ладоней на моих трясущихся ножках?

— Расставь немного ноги в стороны и не зажимайся. Успокойся и расслабься.

Да, конечно. Особенно под настойчивым давлением твоих пальцев на мои щиколотки.

Я беспомощно заскользила ступнями по гладкому паркету, скорее из инстинкта самосохранения, будто и вправду боялась поскользнуться и упасть, если ты сделаешь это насильно за меня. Но этот страх был ни чем по сравнению с дальнейшим приступом панического удушья. Вначале мое сердце пропустило удар, а то и полных два, потом легкие вскрыло ледяной коркой сухого обморожения и уже через секунду я дышала сквозь стиснутые с кляпом зубы так, будто в комнате заканчивался кислород или я только что пробежала дистанцию в три мили в бешеном темпе. Если бы не повязка на лице, наверное я бы увидела, как у меня все темнеет и плывет перед глазами, а не только раскачивает и непреодолимо тянет куда-то упасть или провалиться.

— Это всего лишь кандалы, при чем из кожи. Хватит так бояться и паниковать по каждому поводу и без. Эллис. Ты меня слышишь? Расслабься и дыши спокойнее. С тобой ничего плохого не случиться. Я тебе обещаю. А ты обязана верить словам своего Мастера всегда и в при любых обстоятельствах.

Три шага до окончательного срыва в твою бездну? Ты решил меня лишить даже этого — свободного парения-падения? Не пошевелиться, не вздохнуть… не увидеть твоих глаз, когда ты вгонишь в мое сердце свой последний смертельный клинок, разрывая его изнутри в рубиновую пыль. Ты хочешь этого? Именно этого? Только так и не иначе? Полностью меня убить, чтобы после делать с моим телом все, что тебе заблагорассудится. Я нужна тебе теперь только в таком виде — еще дышащей, но не живой, подобно твоей воскресшей кровавой Вселенной — горящей, пульсирующей, но лишенной света нашей любви?

Нравится? Как такое вообще может кому-то нравится и тем более так? Единственное, что меня еще удерживает от назревающего припадка неконтролируемой истерии — это твои руки и, да, твой треклятый голос. Последние ориентиры в твоей гребаной мгле, за которые я цеплялась добровольно, сама и в наивном убеждении, что они сумеют защитить меня от твоего же безумия. Ты же уже столького мне наобещал, разве что не клялся и не божился на крови. Но в этом-то вся и ирония. Это были твои слова. Слова Господина, Хозяина и Мастера. С такой же легкой руки ты мог изменить свое решение в любую секунду, сделать со мной все, что взбредет в твою гениальную голову прямо сейчас, без предупреждения… и черта с два я смогла бы хоть как-то тебя остановить и тем более противостоять, да еще и в таком положении. Fuck.