Ты не просто вошел в обыденную и ничем не примечательную жизнь малышки Эллис Льюис, ты там на хрен все перевернул, переломал, снес все стены, крышу и… показал горизонты, куда мог провести только сам. И ведь пугало не то, что это якобы твой мир… нет, нет. Это был именно мой собственный мир, когда-то столь ограниченный и стиснутый в узких рамках спичечного коробка. И как я до этого в нем помещалась?

Это было не сколько обучение, сколько погружение в саму себя, в свои возможности, в заложенные природой способности. Ты раскрывал меня, снимая слой за слоем толстые панели жестких ограничений с блоками моего убогого зашореного виденья. Теперь я могла смотреть не в себя, а из себя. И мой глаз с трудом охватывал все раскрывшиеся передо мной перспективы необхватной панорамы.

Мой любимый мужчина, учитель и… мастер. Каким бы талантливым изначально не являлся сам ученик, он все равно будет стараться подстраиваться под технику именно своего первого и самого внимательного преподавателя.

Ты был моим богом и создателем, и самым моим любимым дьяволом искусителем.

Это только бог мог сотворить человека, уложить его под пальму и превратить весь смысл его существования в скотское бездумное прозябание в перерывах на поглощение немереного количества фруктов и овощей. А вот дьявол подарил куда изысканный плод и ключ к свободе. Он заставил человека полюбить труд, показал, что тот тоже может созидать и получать от этого реальное удовольствие с осмыслением своего существования.

Твой самый щедрый и неоцененный мною подарок… ты подарил мне меня саму. Не сколько новую или обновленную, сколько раскрытую, цельную и живую, внутри которой незримым отпечатком по венам и капиллярам текла часть твоей сущности — часть метки дьявола… моего личного персонального дьявола… любимого и единственного… и рано или поздно, я должна была расплатиться за этот особый дар сполна перед его создателем… перед тобой, Дэнни… За твою любовь, вшитую мне под кожу, за все потерянные дни и годы, вырванные с корнем из нашего архивного фотоальбома в тот самый момент, когда нога Рейчел Кокс ступила в залу "Блэк-Болла"… Вот только бартер окажется весьма неравным. Каков нынешний курс в соотношении грамм твоей любви к шкале порога моей боли?

И поэтому через 10 лет, стоя перед стеной с черной мраморной плиткой под прессом очевидного и крайне непростого выбора — убиться об эту стену или малость повременить, я буду чуть ли не до разрыва капилляров в глазных яблоках прокручивать раз за разом этот гребаный вопрос. Что?.. Что, мать вашу, было бы, если бы Рейчел Кокс не увидела когда-то на парковке нашего колледжа Дэниэла Мэндэлла, не узнала его и не поперлась за ним следом в пул-паб?