Господи, он с ума сошел. Он же знает, как я закипаю от подобных пошлостей в его исполнении. Не надо никаких дополнительных физических стимуляций… Пару откровенных фраз и я буквально физически чувствую, как его большой каменный член входит в меня, заполняя неспешными толчками дюйм за дюймом мою истекающую горячими соками вагину. Внутренний шов джинсов беспощадно впивается в мою моментально разбухшую киску режущим жгутом нестерпимой… сладкой боли. С нечеловеческим усилием сдерживаю рвущийся из горла стон…

— Ты хочешь… чтобы я кончила прямо здесь, во время танца?

Отстраняется немного назад, чтобы посмотреть мне в глаза не менее возбуждающим глубоким взглядом искусного совратителя.

— Я хочу увидеть, как ты кончаешь, танцуя только для меня в шикарном нижнем бл**дском белье…

Теперь краснею под воздействием сразу двойного удара — откровенного стыда за собственное бесстыдство и мощной жароплавкой волны, оглушающей вспышкой в клиторе и глубоких мышцах вульвы.

— Думаешь, я такая хорошая танцовщица? — неудачная попытка сбежать от возбуждения была мгновенно пресечена беспощадной рукой Дэниэла. Его ладонь скользнула с моей поясницы на кокетку джинсов без явного стеснения и предвзятостей. Медленные нежные поглаживания копчика с переменным перемещением пальцев на холмики ягодиц чуть ниже.

— Я в этом даже не сомневаюсь. К черту все эти походы по барам и клубам. К черту твою Сэм и подруг. Следующий уик-энд, оба дня и обе ночи только у меня, в моей постели, пока головка моего члена не сотрется до кровавых волдырей. Я буду е**ть свою девочку, пока она не сорвет свой нежный голосок от криков и не потеряет несколько раз сознание от множественных оргазмов.

— Дэн, перестань, — нет, не останавливайся. Говори. Пожалуйста… Еще… обжигай кожу лица жаром своего шепота и бесстыдным взглядом, проникающим в меня до самых скрытых интимных точек моего тела через мои же глаза.

— Не могу, — приподнимает голову, чтобы запечатлеть на моем лбу горячий томный поцелуй. Рука сильней надавливает на копчик, заставляя меня плотнее вжаться животом в ширинку брюк, прочувствовать через легкую боль на нежной мягкой коже рельеф от оттиска твердой налитой кровью плоти, беспощадно сдавленной жесткой тугой тканью штанов.

— Я с ума схожу от мысли, что не могу сделать своей девочке то, что мне сейчас больше всего хочется. Держать ее в своих руках, — поднимает обе руки, чтобы обхватить ладонями мне голову, накрыть плечи изгибами локтей, прижаться крепче, чем это вообще возможно. — И не иметь возможности поцеловать ее туда, где у нее сейчас все набухает и течет. Полизать ей клитор и внутренние края обеих распухших половинок губок, пое**ть языком влагалище…