— В Марокко за кражу чужого принято отрубать руку. Потом ногу, так что… Считай это генеральной репетицией, перед предстоящим выступлением…

Не знаю, кто это был, Гор или один из его соучастников подстраховщиков, но перед главным кульминационным действом кто-то из них решил-таки донести до подкорки моей памяти то самое послание, которое по всем законам классики жанра, обязаны озвучивать где-то в самом начале феерического шоу. А сейчас… когда физическая боль достигла своего логического апогея, отключив большую часть здравой соображалки и той же адекватной реакции на реальность — это являлось теперь по своей сути тупейшей припаркой для мертвого. Я ведь мог не то что не расслышать в таком состоянии сказанного над моей головой, мой мозг запросто откинул бы от сознания всю эту чушь, как ненужный хлам. Тем более от пребывающего в глубоком болевом шоке чуть живого рассудка. Это же природа, мать вашу и ее естественная защитная реакция.

Он бы еще мне это сказал в момент, когда завел мне левую руку в сторону и…

Дальше описывать этот ад просто нереально… И вообще… Не понимаю, как я умудрился не потерять в тот момент сознания. Ощущать эту сумасшедшую боль, пронизывающую насквозь все кости и нервные узлы одновременно то ли с раздирающим легкие криком, то ли с частичной потерей здравого разума… А этот хруст, отдавшийся где-то глубоко в голове или даже в позвоночнике, а может и везде…

Не удивлюсь, если в эти секунды позорно обделался или хотя бы обмочился, пусть и не почувствовал этого. Но в таком ирреальном состоянии, буквально между жизнью и смертью концентрировать свое внимание на чем-то другом — это точно из раздела невозможное и невероятное. Я даже не знал реву ли или всего лишь трясусь распластанным по асфальту куском человеческой плоти, не способной определить, что оно вообще такое и какого здесь валяется. Про что-то соображать и определять происходящее вокруг — это даже не тема для разговора. Господи, я даже не был уверен, что до сих пор еще жив и сколько сумею еще протянуть в таком отбитом положении.

Но, все-таки, видимо, так и не подох. Мой слух наконец-то стал пропускать к моей памяти новые звуки и ощущения — издаваемые мною хриплые вздохи с легкими порывами воздуха по воспаленной коже и гудящей от пережитых ударов голове. Мне даже показалось, будто я почувствовал вибрацию своего айфона, разве что непонятно какой частью тела. Хотя какой к черту айфон? Он бы точно не уцелел после такой мясорубки. Скорей, мой мозг подавал идиотские галлюцинации напоминая тем самым о тебе. О том, что я должен тебе позвонить. Ты ведь этого ждешь… прямо сейчас… в эти гребаные мгновения… Ждешь моего звонка.