Однажды вернувшись после продолжительного отсутствия, он обнаружил возле спящей матери младенца. Федор сел на край топчана и с нежностью провел ладонью по маленькой головке ребенка. Малыш недовольно зашевелился под толстым слоем пеленок и закряхтел, смешно двигая и причмокивая красными губешками с подсохшим по краям материнским молоком.

– Ты вернулся, – сонно проговорила Глаша. – Федя, у нас дочка.

Мужчина улыбнулся уголком губ.

– Ну, дочка, так дочка, – выдохнув, поднялся он. – Я устал, спать хочу.

Федор зашел за печку, задернул шторку и, не раздеваясь, упал ничком на кровать. Он долго лежал с открытыми глазами, вороша воспоминания своей прошлой жизни, где была другая… любимая… невеста…

– Нин, я очень скучал по тебе, – проговорил он, прижимая девушку к стволу дерева.

Парень наклонил голову к ее шее. Разглядев под мочкой уха, покрытую нежным пушком, родинку в виде сердечка, коснулся ее губами.

– Я хочу тебя, – прошептал он, давая волю рукам.

– Щекотно! – засмеялась девушка. – Вот закончится война, – опустила она взгляд в смущении, – Мы поженимся и тогда… можно.

– Ну, почему сейчас нельзя? – полез он рукой под подол платья.

Нина оттолкнула его от себя.

– Потому что, – надула она губы. – Попользуйтесь девушкой и в кусты, а нам потом расхлебывать…

– Нин, я же люблю тебя. Я к тебе с серьезными намерениями, – недовольно буркнул парень. – У меня завтра поезд. Уезжаю на задание…

– Ты знаешь, – отвернулась она от него. – Я ведь тоже на курсы радисток записалась.… Решила тоже пользу хоть какую-то принести фронту…

– Нина, не вздумай…

– Поздно… я тоже уже уезжаю…