Джейн, все еще изучающая почерк, кивает, не поднимая взгляд.

– Он говорил… Оги говорил тебе, почему перестал писать домой?

– Хм-м?

– Он писал маме каждую неделю до лета 1973-го. После этого она никогда от него ничего не получала.

– Нет, он… он говорил мне, что еще пишет ей. Он сказал, что она несколько лет не отвечает, и ему казалось, что она больше не хочет ничего от него слышать, но он все равно писал. – Ее взгляд перемещается с открытки на лицо Огаст, изучая. – Она не получала письма, да?

– Да, – говорит Огаст. – Не получала.

– Черт. – Это повисает невысказанным в воздухе – кто-то, видимо, добирался до этих писем первым. Огаст вполне представляет кто. – Гребаный хаос.

– Да, – соглашается Огаст. Она накрывает своей ладонью ладонь Джейн на боку и сжимает.

Они в молчании проезжают несколько станций, наблюдая как солнце садится за многоэтажными зданиями, пока Джейн не встает и не начинает, как обычно ходить по проходу, словно тигр в клетке.

– Итак, если ты права по поводу того, как я застряла, – говорит она, поворачиваясь к Огаст, – что это значит для моего освобождения?

– Это значит, что, если мы сможем… как-то воссоздать событие и ты дотронешься до контактного рельса так же, как в прошлый раз, возможно, ты освободишься.

Джейн кивает.

– Ты сможешь это сделать?

Она оживляется, перекидывает воспоминания себе за спину, как багаж, хрустит костяшками руки, будто готовится к драке. Огаст убила бы ради нее. Пространство и время – ничто.

– Думаю, да, – говорит Огаст. – Нам придется вызвать вспышку, и нам понадобится доступ к управлению электричеством на подстанции, которая отвечает за эту ветку, но я близка к этому. Я запросила данные по поводу того, какая именно подстанция, и жду их получения.

– Тогда это только вопрос… проникновения в городскую собственность и избежания смерти от удара током.

– По сути, да.

– Звучит довольно просто, – говорит Джейн, подмигивая. – Ты пробовала коктейль Молотова?

Огаст стонет.

– Боже, как ты не попала под наблюдение ФБР? Это бы намного облегчило решение этой загадки.