– Ты всегда такая, – говорит она, целуя участок кожи под ухом Огаст, прокладывая себе путь правой рукой, – чувствительная.

– Не… не надо мной смеяться.

– Я не смеюсь над тобой. – Она водит палец дразнящими маленькими кругами, и Огаст снова ахает, сжимая одну ладонь в кулак. – Мне в тебе это нравится. Это весело.

Когда Огаст открывает глаза, Джейн нависает над ней с благоговейным выражением лица. Из-за Огаст. Она смотрит так на Огаст. Огаст может буквально расколоть время, но все равно не может поверить в то, как смотрит на нее Джейн.

– Ты знаешь, что я до сих пор тебя люблю, да? – говорит ей Огаст. Это с готовностью слетает с ее губ. После потери говорить это стало легко. – Хотя для меня прошли месяцы. Я даже не приблизилась к тому, чтобы перестать.

Джейн прижимается губами к центру груди Огаст.

– Скажи мне еще раз.

Огаст издает тихий, нетерпеливый звук, когда она опять движется.

– Я тебя люблю. Я… я тебя люблю.

Джейн вжимает ее в матрас и говорит:

– Я здесь. Я никуда не ухожу.

Это роскошь. Самые базовые параметры уединения – дверь, пустая квартира, разворачивающийся перед ними полдень – и это роскошь. Никаких расписаний поездов или шумных пассажиров. Никаких флуоресцентных ламп. Прикосновения ради роскоши прикосновений, жадные, потому что они могут такими быть. Джейн не отводит взгляда с ее лица, и Огаст не может представить, о чем она думает, но Джейн улыбается, и ее заводит еще больше то, что Джейн хорошо от того, что хорошо ей. Огаст хочет большего, хочет все, что только возможно получить, хочет зарыться в это и никогда не возвращаться.

Первый раз наступает быстро – прошло слишком много времени, и она слишком сильно скучала по Джейн, чтобы для этого понадобилось больше одной ладони и нескольких минут, – и, когда она заканчивает дрожать, Джейн поцелуем приводит ее в чувство.

– Боже, – говорит Огаст, приходя в себя, – иди сюда.

– Я здесь, – говорит Джейн. – Я целую тебя.

– Нет. – Огаст облизывает свои губы и проводит кончиком пальца по нижней. – Сюда.

– А, – выдыхает Джейн. – А, хорошо.

Джейн целует ее еще раз, а потом двигается вверх по телу Огаст, переступая коленями, пока не оказывается на уровне плеч Огаст, прижимаясь ладонями к стене по обе стороны от нее. Огаст чувствует жар, исходящий от нее, будто мокрый солнечный свет.