Белая футболка, рваные джинсы, острые скулы, рука, покрытая татуировками. Одинокая ямочка на щеке.

Огаст кажется, что она отбрасывает стул с дороги. Возможно, бутылка с острым соусом ударяется о линолеум и разбивается. Детали размываются. Она только знает, что за секунды забывает про зал.

Джейн.

Невозможно. Здесь. Сейчас. Ее красные кеды стоят на черно-белом полу.

– Привет, – говорит Джейн, и ее голос звучит так же.

Ее голос звучит так же, и она выглядит так же, и, когда Огаст тянется и отчаянно хватает ее за плечи, они на ощупь точно такие же, какими были всегда под ее ладонями.

Телесная. Настоящая. Живая.

– Как?..

– Я не знаю, – говорит она. – В одну секунду я была… я была с тобой на путях, и ты целовала меня, а потом я… я открыла глаза, и я просто стояла на платформе, и было холодно, и я поняла. Я осознала, когда все случилось. Я не знала, где еще тебя искать, поэтому пришла сюда. Я должна была убедиться, что ты… ты в порядке.

– Что я в порядке?

– Поверить не могу, что ты это сделала, Огаст, ты могла умереть…

– Я… я думала, ты вернулась…

– Ты меня вытащила…

– Стой. – Огаст почти не слышит, что говорит Джейн. Ее мозг не успевает. – Для тебя прошла только секунда?

– Да, – говорит Джейн, – да, а для тебя сколько прошло?