Кларенс довольно быстро разделила присутствующих на две группы: одни, как ее отец, настаивали, что гвинейцы всем обязаны европейцам; другие, как ее дядя, утверждали, что Испания в долгу перед бывшей колонией и следует компенсировать насилие, пережитое Гвинеей в прошлом. Интересно, есть ли кто-нибудь, вроде нее и Фернандо Гаруса, кто бы думал, что бывшая колония и метрополия ничего не должны друг другу? Что теперь это две независимые страны, и самое лучшее – налаживать взаимовыгодные партнерские отношения?

Кларенс скучала по Даниэле, несмотря на то что их последний разговор был напряженным. Кузина заявила, что она, Кларенс, будто бы ревнует к Лаа: «Ведь я с ним теперь провожу гораздо больше времени, чем с тобой». Услышав это, она чуть не подавилась виски. Чтобы убедить Даниэлу, что она ошибается, Кларенс призналась ей в романе с Инико. Умолчала только о том, что у их отношений нет будущего. Даниэла осыпала ее вопросами. Ей было интересно, могут ли культурные различия разделить их с Лаа… Кларенс испугалась – уж не думает ли сестра о переезде из Пасолобино в Малабо? На всякий случай она перечислила все трудности, с которыми придется столкнуться, причем в мельчайших подробностях. Пусть сестра задумается, что она оставляет позади. И… будет ли она счастлива в Гвинее? Сама Даниэла была уверена, что у молодого государства множество перспектив. В конце она заявила: «Я не смогу быть счастливой нигде, если там нет Лаа».

Кларенс сделала большой глоток из стакана. Как повлиять на сестру? И… сказала ли она ему самую главную тайну?

Весна в самой высокой части Пиренеев длится долго. В апреле еще лежит снег, а первая зелень обычно пробивалась в Пасолобино не раньше мая. Единственным намеком на близкое лето было то, что солнце вставало немного раньше и садилось немного позже. Но для Даниэлы в обществе Лаа не имело значения, тепло или холодно, распустились ли цветы, пробудились ли птицы.

Дни и ночи казались такими короткими! Лаа прибыл в четверг вечером, а к субботе они еще не насытились друг другом. Даниэла так и не нашла подходящего момента, чтобы сказать ему, что они могут быть кузенами. Но на следующий день Лаа должен был уехать, и оба не знали, когда снова увидятся. Друг другу они дали обещание до лета принять окончательное решение, связанное с будущим, а пока хватались за каждый миг, словно он был последний.

Рука Даниэлы скользила по груди Лаа, иногда останавливаясь над сердцем, чтобы послушать его. На лбу Лаа выступили капельки пота после секса, у него были необыкновенные зеленые глаза и карамельного оттенка кожа. Девушка прижалась к нему, наслаждаясь его теплом.