Боже, он отходит от текста!

Я откашливаюсь.

– Моя любовь без дна, а доброта, как ширь морская…»

Он договаривает за меня:

– «Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче».

Джек берет меня за руку, наши пальцы переплетаются.

– Скажи еще раз, Елена. Еще никто никогда этого серьезно не говорил.

Я с отчаянно колотящимся сердцем качаю головой.

– Знаю, это не по тексту, но мне нужно знать.

Я кошусь в зал, там все от изумления сползают на краешки сидений. Вижу маму и тетю Клару, Берди Уокер, разинувшую рот от удивления, Куинна, Девона, сидящую между ними старушку.

Вышедшая на сцену кормилица тянет за собой Джульетту, но по пьесе я должна ринуться обратно на балкон, к Джеку. Не знаю, что теперь ждет меня там.

Я кое-как проговариваю свои реплики и бросаюсь на балкон, чтобы еще раз его увидеть. Глупая безрассудная девчонка! Любовь сулит ей только разбитое сердце, ее Ромео убьет Тибальта и станет изгнанником, а потом все рухнет.

Возможно, мое явное смущение приводит Джека в чувство: теперь он играет образцово, не нарушает ритм и не несет отсебятину.

В конце сцены тайного венчания влюбленных монахом и в разгар брачной ночи я уже совсем не владею собой. Мой любимый лежит в постели Джульетты, его нога прижата к моей; мы играем пробуждение на рассвете. На мне длинная белая сорочка, на нем длинная пиратская рубаха и темные штаны.

Он держит меня за руки, готовясь вылезти через окно на балкон. Я в каком-то исступлении бормочу положенные по тексту реплики, отчасти импровизируя. Из головы не выходит наш следующий поцелуй, назревающие объятия.

Джек в который раз изменяет свою реплику, заставив меня онеметь.

– Ты думаешь, мы встретимся опять?

Что мне сказать на это?