Я киваю Лауре, хотя у меня кружится голова. Мне нехорошо, но волнение из-за необходимости произносить реплики здесь ни при чем.
Я тяжело дышу, как перед победным ходом в игре, я плохо вижу свои карты и не могу найти правильную.
Мою грудь стискивает тугими щупальцами липкий страх.
При этом становится ясно главное. Может быть, я знал, знал с того момента вчера, когда она отказалась толком объясниться, что она не должна оправдываться за свой телефонный разговор, но проявил черствость, зашвырнул свои чувства туда, куда зашвыриваю все, что вызывает у меня чрезмерные эмоции, и запер на замок, на толстую цепь. А она… она защищала бы меня до самого конца. Я вспоминаю ее резкий отпор посетительницам кафе-пекарни. И то, как после этого я понес ее на руках к себе в пентхаус.
Ей туда совершенно не хотелось. Ей было там неловко. Тем не менее Елена не сопротивлялась.
Я сам все испортил. Умудрился судить о ней по поступкам Софии, забыв, что она совсем другая.
Елена ни разу мной не воспользовалась.
Никогда ничего из меня не вытягивала, разве что из искреннего сочувствия. Я сам, по своей воле рассказал ей больше, чем кому-либо еще, при всей своей привычке все утаивать.
Я сам ее оттолкнул.
Заставил ее в страхе отшатнуться. Испугаться, что я буду и дальше повторять свойственные моей жизни грубые ошибки.
Только Елена – не ошибка.
Несмотря на грядущую операцию на плече, на тревогу из-за моего будущего в Национальной лиге, этот месяц стал счастливейшим во всей моей…
Боже.
Она та девушка, найти которую мечтает любой мужчина… Она – все, чего я когда-либо хотел.