Я поняла это с опозданием и мгновенно осознала совершенную ошибку. И даже, несмотря на то, что моя вина была насквозь пропитана любовь, это не отменяло ее эгоистичности. Как и в тот раз, на празднике у его отца, я заслонилась завесой лжи, в надежде всё исправить; но, как оказалось, ничего вернее, чем говорить правду, не было и не будет.

Наверное, мне нужно было поступить так, чтобы это понять.

Руки замерли над клавишами. Нужно было срочно добраться до Марата и всё ему объяснить.

Я встала. И неожиданно встретила злые глаза, заплаканные, красные от слез, с черными разводами от туши, – Эльвира Тихомирова стояла между рядами кресел. Рядом замерла Елисеева. Обе, кажется, не до конца осознавали, почему из их глаз лились слезы.

Я первой поняла, что это был след моей музыки. Их души откликнулись на мою грустную песню. Когда-то я пообещала, что завоюю их сердца. Сегодня они поняли, что полностью проиграли мне.

– Ты.., – дрожащим голосом проговорила Эльвира, но, совладав с собой, заставила слова звучать ровно, с налетом гнева, – Ты решила отобрать у меня всё? Тебе и Северского оказалось мало? Почему ты не оставишь меня в покое! Прекрати!

Видимо, Вася на радостях от моего звонка, решил тут же расправиться со своей невестой. Пожалуй, в этом на самом деле была большая доля моей вины.

Но я понимала, что Эльвира находилась на взводе, который граничил с истерикой, больше от того, что я вовсе не была наивной маленькой лгуньей, как она решила, которой связь с Маратом Северским позволила возомнить, что она может играть судьбами чужих людей. Напротив, я сама была той силой, что увлекает сердца на свою сторону. Я была музыкой.

– А Шелест оказалась не такой уж и простой, – с долей уважения заметила Алена, подходя ко мне ближе и, как будто впервые рассмотрев, – Мне даже на миг почудилось, что ты ведьма – какая-то другая на сцене стала, опасная и… нереальная, – она с прищуром, пристально и медленно оглядела меня, точно до сих пор искала повод усомниться в том, что я – это я, а не какой-нибудь материальный призрак театра «Орфей».

– Что с того? – почти успокоилась Эльвира, наконец-то возвращая способность владения ядом в своем голосе на должный уровень, – Она всё еще жалкое препятствие. Дурочка, ты думала, что я позволю тебе вот так со мной поступать? Ты же сама себя выдала. Таких девочек, как ты, нужно хорошенько учить жизни, чтобы не выпендривались и сидели тихо, в своих омутах, со своими чертями. Вот там ты можешь творить все, что тебе угодно, но то, что ты сделала сейчас, я тебе не прощу, так и знай! – она сделала шаг вперед.