Я сделала несколько безуспешных попыток прийти в себя. Впервые стекла моего купола разбивались в мою сторону, раня осколками нежную кожу и оставляя глубокие борозды. Слух был повязан с ощущениями в пальцах, но сейчас всё разрушилось, а точнее, обратилось в режим сбережения силы – я боялась пошевелиться и нарушить баланс хаоса, отклонение в ту или иную сторону от которого могло меня разрушить. Но трещина света все расширялась, а сквозь неё пробивался бесконечно зеленый и невероятно яркий огонь. Он выводил своими щупальцами мое имя и обеспокоено метался, потому что я едва ли на это реагировала. Но вот он приблизился ещё больше и оставил на моих губах сухую печать огня, которая как будто впустила в легкие воздух. И я все поняла.

Марат стоял, чуть согнувшись, сжимал мои плечи и обеспокоено заглядывал в лицо. Он не казался ни злым, ни отстранённым, только бесконечно заинтересованным в том, чтобы до меня достучаться. Многократно повторенное им мое имя заворачивалось в соленые капли в уголках глаз.

Чтобы быть прощённой, нужно прийти в себя. А иначе все окажется напрасным.

– С-Северский – сказала я шепотом , с придыханием, в излюбленной манере влюблённых в него девушек, – Я все соврала.

– У тебя все нормально? – он озабоченно посмотрел на мои руки.

Я, возмущённая его непониманием, заставила его посмотреть на себя:

– Марат, – он поднял на меня взгляд, – Прости меня.

Парень едва склонил голову, его взгляд не изменился. Внезапно он заговорил так резко и холодно, что я вздрогнула от неожиданности.

– Стоять!

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что говорит он это вовсе не мне, а девушкам, которые суетливо пятились прочь, в надежде под шумок наших разборок смыться и не столкнуться с гневом Северского. Но он не был бы собой, если бы не держал все под контролем и позволил им просто так уйти. При взгляде на него даже мне становилось страшно, и я все ещё сомневалась в его способности легко меня простить. Однако уже сам тот факт, что Северский оказался здесь, и, что было уже неудивительно, в который раз меня спас, вселял в меня робкую надежду на примирение. Пока же парень первоочередной задачей видел расплаву с двумя покусившимися на меня подругами. И я не собиралась ему мешать.

Он приблизился к ним, холодный, как тысяча тысяч многолетних льдов, и такой же опасно-безразличный.

– Вам со мной, – отчеканил он и указал им в сторону стрелкового клуба. Усмехнулся, когда заметил, как дрожат девушки, – Вы же такие бесстрашные. Или смелость ограничивается запугиванием неугодных вам личностей?