Но сколько бы я ни умоляла Нокса позволить мне остаться в квартире, это ничего не изменило. Он просто перекинул меня через плечо, взял мою сумку и чехол для ноутбука, а затем понес меня к своей машине.

По дороге к его квартире я в основном утверждала, что со мной все в порядке, а он меня игнорировал. Я начинаю понимать, что в тот момент, когда он принимает решение, никто не сможет убедить его в обратном.

Затем, как только мы вошли в его квартиру, он схватил меня за горло и трахнул меня сзади напротив двери. Это было быстро и грязно, и я до сих пор не могу перевести дух.

Даже сейчас, когда я лежу на диване, у меня все еще кружится голова, и я слегка дезориентирована. Это происходит постоянно после секса с Ноксом.

Он обладает таинственной способностью стирать мой разум. Мы словно переносимся в альтернативную реальность, где существуем только он и я.

Но я не должна позволить этому случиться.

Не сейчас, когда Александр, возможно, наблюдает за мной и может вмешаться в любую секунду и разрушить каждую унцию счастья, которую я чувствую или пытаюсь впитать.

Но я скоро сбегу. Однажды мне придется это сделать.

Но не сегодня.

Поскольку по понятным причинам у меня не было возможности осмотреть его дом раньше, я делаю это сейчас.

Мой взгляд скользит по гламурной квартире — простите, пентхаусу. Конечно, такой человек, как Нокс, будет жить в пентхаусе. Он не только находится на самом высоком этаже здания в самом центре города, но и имеет мечтательный вид на Нью-Йорк.

Мебель и декор стильные и элегантные, но кричат о безличности. Как будто он просто заплатил кому-то, чтобы все расставить по местам и покончить с этим.

Должно быть, одиноко жить такой гламурной жизнью без личных прикосновений. Я могу говорить, учитывая, что вся моя жизнь была продиктована.

По крайней мере, Нокс полностью владеет своей.

— Тебе холодно? — спрашивает он со своего места на стуле, глядя на меня, пока его пальцы делают паузу на ноутбуке.

У него еще есть работа, но он сказал мне не двигаться и ничего не надевать — после того, как раздел меня догола у входа, а сам остался полностью одетым, как обычно.

Я могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз я видела его полностью обнаженным, и в основном это было в душе. У него худощавое, но очень мускулистое тело, и стыдно скрывать его и эти великолепные татуировки.

Он велел мне лечь голой на диван напротив него и не издавать ни звука, пока он работает.

— Я закончу через десять минут, а потом вернусь за добавкой, — вот что он сказал.