Мои ладони ложатся на его плечи, и я резко вдыхаю, чувствуя, как он хорош без рубашки, только для меня.

Показывая свои татуировки только мне.

Я никогда не думала, что такая банальная вещь может вызвать во мне такой неземной восторг.

— Разве ты не должен работать? — спросила я низким голосом, поглаживая пальцами его кожу, как наркоман, пробующий наркотик, прежде чем вдохнуть его.

— Нет, когда ты отвлекаешь, черт возьми. — он протягивает руку между моих ног, и глубокий стон вырывается из его губ, когда его пальцы покрываются нашим возбуждением. — Блядь, красавица. Ммм. Это может стать моей новой любимой вещью.

Прежде чем я успеваю спросить, что, он собирает свою сперму двумя пальцами и вводит в меня. Из меня вырывается стон, хотя он не должен был.

Я не должна чувствовать себя настолько возбужденной от того, что он размазывает свое семя внутри меня, но это возбуждает, и гортанные звуки, вырывающиеся из меня, чужды моим ушам.

Он делает это неторопливо, целенаправленно проникая в меня пальцами.

— Ты выглядишь чертовски красиво с моей спермой в этой узкой киске.

— Пожалуйста...

— Ты хочешь еще?

Мой кивок едва уловим, но он ловит его и вот-вот перевернет меня на живот. Так он делает, когда трахает меня, всегда сзади.

Я привыкла к этому за все это время, но сейчас я не хочу. Я не хочу расстояния.

Я хочу, чтобы он показал мне остальную часть себя, как он сделал это со своими татуировками.

Я хочу его. И точка.

Поэтому я впиваюсь своими короткими ногтями в его кожу, держась за надежду, которую не должна иметь.

Я надеюсь и бурлю желаниями, которым нет места в наших отношениях.

Его рука находит мое бедро, что является его сигналом перевернуть меня на живот. Мои ногти впиваются в его кожу, и я медленно качаю головой.

Толчки его пальцев замедляются до мучительной боли. Но черты его лица темнеют, глаза становятся цвета расплавленного ореха — самого странного, который я когда-либо видела.

Он держит меня за бедро так же крепко, как и его лицо, призывая меня отпустить его, но я не делаю этого.