— Я стал свидетелем ограбления и проследил за ворами до вечеринки. Там я предотвратил изнасилование и избил пистолетом какого-то члена банды, который, как оказалось, связан с картелем Синолоа. В какой-то момент меня пырнули ножом. Видишь? Есть дела поважнее.
— Хм. Дерьмо, — я опускаюсь на колено и, приподняв его рубашку, вижу большую рану, из которой все еще сочится кровь. — Нам нужно привести это в порядок. Господи, Дэймон, тебе нужно наложить швы.
— Я сам вытащил нож. Он был воткнут не так глубоко, как я думал.
— Ну, рана далеко не поверхностная, — я беру его за руку и прижимаю ее к ране, чтобы остановить кровь. — В ванную. Давай все хорошенько промоем.
Я иду впереди и, оглянувшись, вижу, что он нехотя придерживает свою рану.
—
Он усмехается и качает головой.
— Может, я и выгляжу не совсем подобающе, но для меня это пустяки.
— С чего это?
— Меня не в первый раз пырнули ножом.
За последние пару недель он слегка приоткрыл завесу своей прошлой жизни. Кое-какие разрозненные факты, резко контрастирующие с образом того человека, которого я знаю сейчас.
— Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю?
— Дай я кое-что возьму. Встретимся в ванной.
Кивнув, я продолжаю рыться в его шкафчиках в поисках спирта, ватных тампонов и пластырей-бабочек, которые никак не могу найти. Я ненавижу сообщать плохие новости, но этому мужчине, скорее всего, придется отправиться в больницу, потому что рану необходимо зашить, а такого я ни за что не вынесу.
Когда Дэймон возвращается, я немедленно принимаюсь за работу и промываю рану, молясь, чтобы она не была такой глубокой, как мне показалось всего несколько минут назад. Но она глубокая. Я вижу темно-красное мясо и чувствую в горле першение и подступающую тошноту.
— Дэймон, она довольно глубокая.
— Не глубокая. Поверь мне. Я повидал по-настоящему глубокие раны, — он достает из кармана белый пузырёк с надписью «Gorilla Glue».
— Сейчас я покажу тебе один фокус.
Разинув рот, я смотрю, как он сжимает края раны и, аккуратно придерживая их пальцами, проводит клеем по шву.