Он вздыхает и качает головой.

— Мы можем верить в одного и того же Бога, но ты удивишься, узнав, как сильно различаются наши мнения.

Серхио вскакивает на ноги, стряхивая с джинсов пыль.

— Ладно. Приготовились, — его губы изгибаются в хитрой усмешке. — Шоу начинается.

38. Дэймон

38.

Дэймон

Мне в запястья впивается веревка, мышцы плеч так горят, словно вот-вот оторвутся от костей. Удивительно, как они вообще не треснут, при том, что я подвешен за руки, а мыски моих ботинок едва касаются бетонного пола. Глаз пульсирует от отработанных ударов. Воздух врывается и покидает мои легкие, отдаваясь в каждом сломанном ребре. К тому же, за то, что я сопротивлялся, один из мучителей воздал дань памяти Мигелю и не без удовольствия раскурочил мою ножевую рану.

Сквозь отголоски мучений и туман надвигающейся отключки, я смотрю вниз на падающие с моего лица капли крови.

Я уже дважды терял сознание. В первый раз, когда мне под ноготь вогнали нож для колки льда. В другой — я увидел лишь приближающийся ко мне гаечный ключ. Понятия не имею, что они в конечном итоге с ним сделали. Знаю только, что очнулся с онемевшей половиной лица.

Теперь я просто жду смерти.

«Основная идея распятия заключалась не в том, что Христос был настолько беспомощен, что умер за наши грехи, а в том, что он отказался применять данную ему силу, чтобы это предотвратить».

Я мог бы избежать всего этого дерьма. Если бы я не высовывался и ни во что не вмешивался, то, наверное, лежал бы сейчас в постели с Айви или потягивал виски. Интересно, а смог бы какой-нибудь отец, узнавший о том, кто заказал его семью, устоять перед искушением отомстить?

Лично я не стал бы винить Бога, если бы за убийство своего единственного сына он сравнял людей с землей.

— Месть — это самая страшная пытка, да? В ней нет никакой цели, только радость от созерцания чьих-то страданий, — Гордон расхаживает передо мной, заложив руки за спину, и почему-то кажется мне меньше, чем раньше.

Все это время я представлял себе этого криминального авторитета каким-то огромным, неуязвимым мистическим существом, а он оказался не более чем стареющим человеком, который, скорее всего, ест от запора чернослив.

— Если честно, я тебя не узнал. Теперь чувствую себя немного глупо. Но, откровенно говоря, весь чертов штат Калифорния думал, что ты мертв.