— Во имя всего святого, это еще что?

Зажав в руках одну из своих М-80, Серхио нависает над мужчиной и выглядит при этом гораздо более устрашающе, чем тот мальчик из продуктового магазина, с которым я болтала последние несколько недель.

— Знаешь, что это такое? Взрывчатка, как динамит. Если тебе дороги твои яйца, советую сказать нам, где, черт возьми, найти этого священника.

Разинув от удивления рот, я таращусь на этого парня, который сейчас разговаривает как Лицо со шрамом.

— Что ты творишь?

— Развязываю ему язык, а если не получится, то с удовольствием посмотрю, что эта петарда сделает с мужским хозяйством.

— Ты в курсе, что ты больной? — спрашиваю я, и ошарашенный взгляд священника наводит на мысль, что он думает то же самое.

Серхио вытаскивает из кармана «Зиппо» и чиркает колёсиком.

— Не еби мне мозги, святоша.

— Туннели. О-они в туннелях.

— Где? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня колотится сердце от новой информации. — В доме приходского священника?

— Да. Там есть пара комнат, оборудованных для размещения беженцев и наркотиков. Одну из них используют и для... допросов.

Боже.

— А сколько их там внизу? Сколько с ним человек?

— Понятия не имею. Может, полдюжины?

У меня из груди вырывается вздох поражения.

— Нам придется вызвать полицию.

— Вызовите полицию, и они вырубят предохранитель, — произносит священник, не сводя глаз от нависающей над его пахом петардой.

— Какой предохранитель? О чем ты говоришь?

— В случае полицейской облавы они щелкают в одной из комнат выключателем, соединенным с вмонтированным в стены динамитом. Он перекрывает один конец туннеля, так что единственный вход или выход — через Мехикали. Они убегут, а вы никогда больше не увидите отца Дэймона.