— Позволь, я сама с ним поговорю, ладно?

— Как скажешь, детка.

— И не называй меня деткой.

— Как скажешь, mamacita. (Mamacita (Исп.) — «мамочка, мамуля» — Прим. пер.)

Остановившись на полпути, я разворачиваюсь, уперев руки в бока.

— У меня ведь тоже есть зажигалка. Продолжай в том же духе, и я подожгу твои чертовы штаны.

Серхио облизывает губы, и, судя по его выражению лица, он нашел в этом замечании нечто жутко сексуальное.

— Не провоцируй меня, — резко развернувшись, я направляюсь к задней двери церкви и стучу.

Поначалу ничего не происходит, поэтому я стучу снова, одновременно залезая в карман, чтобы выключить свой мобильный телефон.

Из кабинета выглядывает мужчина с хмурым видом человека, который не должен посвящать свою жизнь служению людям, раз они его настолько достали.

Нацепив на лицо самую милую из всех возможных улыбок, я машу рукой, словно идиотка, и жестом показываю, что мне нужно позвонить. Мужчина выходит из своего кабинета и, пока он шагает к входной двери, я почти слышу вырвавшийся у него из груди тяжкий стон.

— Чем могу помочь? — он переводит взгляд с меня на Серхио и обратно.

— Простите за беспокойство, но у меня разрядился телефон, — я показываю ему телефон, чтобы он увидел черный экран. — А машина моего брата сломалась примерно в двух кварталах отсюда. Можно нам воспользоваться Вашим телефоном?

Нахмурив брови, мужчина смотрит на меня с видом не раз обманутого человека.

— А вы не могли зайти в один из многочисленных домов в двух кварталах отсюда?

Вот тебе и любовь к ближнему.

— Наверное, я просто подумала, что в церкви будет безопаснее. Мы не отнимем у Вас много времени.