Сама девушка ничего подобного не помнила, но ее мама утверждала, что все это чистая правда. По мнению Вероники, сочиняя подобные истории, мама просто пыталась внушить дочери, что внутри той дремлет более уверенная в себе личность, которая никому не позволит себя обидеть. Но сейчас, глядя на грязевое пятно, расползающееся по нежной ткани пуховика, девушка вдруг поняла, что мама ничего не придумала, и эта история — чистая правда.

Внутри Вероники проснулось нечто черное и очень злое. И оно не могло ждать. Толпа вокруг превратилась в нечеткое пятно, все звуки стихли. Напротив стояла Мальцева, и из ее рта извергались ругательства, но они тоже стали бесшумными. Было видно одно лишь ее перекошенное злобой и торжеством лицо.

Дальнейшие события Вероника помнила отдельными кусками. Происходящее стало напоминать кадровый кинематограф, когда зрителю нужно понять суть истории при помощи показанных на специальном устройстве фотографий. На первой фотографии Вероника кричит: «Уничтожу суку», но она не была уверена, что сказала это вслух. На следующем кадре Мальцева уже лежала на земле, а Вероника сидела сверху и запихивала ей в рот куски грязного снега. Потом были приглушенные одобрительные возгласы голодной до зрелищ толпы, и много-много рук, безмолвно скандирующих свои восторженные комментарии по поводе всего происходящего. Потом была пустота, а под конец Вероника уже стояла на ногах и пыталась найти глазами Тимура. А вот и он. На его лице — гордость, он приветливо ей улыбается и хочет подойти. Отвращение. Она отворачивается от него. Изображение вновь становится четким, в голове у нее проясняется. Она видит людей, слышит всхлипы своей соперницы, чувствует хлопки по спине, поздравляющие ее с победой.

— Ты, — обратилась она к сидящей на снегу Мальцевой, которая пыталась выплюнуть снег и очистить лицо от грязи. — Считай, что ты выиграла. Забирай его себе, мне он не нужен.

Вероника взяла из чьих-то рук свою шапку и быстрым шагом отправилась подальше от этого места. Ей хотелось одного — как можно быстрее оказаться дома и забыть о случившемся как о ночном кошмаре. Она сгорала от стыда за свое поведение, за то, что полшколы увидело ее такой. Тимур превратил ее в зверя, в ужасное, агрессивное существо, которым она никогда не была и не хотела быть. Она испытывала отвращение к насилию в любом его проявлении и презирала себя за то, что пару минут назад была готова уничтожить лежащую на земле соперницу. И все это ради какого-то парня.

«До чего я докатилась? Неужели он важнее того, чтобы оставаться человеком?»