— Но!..
— Не доводи меня до греха, Душа Моя. — негодовал Витторио, опустив руки на мою талию.
Я стояла к нему спиной, но была уверенна, его взгляд опять полон холода.
— Откажитесь от поединка. — не успокаивалась я.
— Хорошо. Иди спать, Эрлин. — неожиданно согласился Верховный Эрл.
— Вы лжете. Специально, чтобы я успокоилась! — раскусила я его. — Немедленно поднимайте всех гостей, спать еще никто не ложился. Рано еще. Объявляете при всех в тронном зале, что вы отказываетесь от поединка и вместо него меня просто осмотрят!
— Моя непослушная Эрлин. Ты не оставляешь мне выбора. Боюсь никак не получится с осмотром. — спокойно произнес Витторио, отодвинув платье с плеча, целуя последнее.
— Почему?
— Потому что после того, что я сейчас сделаю ты больше не сможешь на него согласится. — прошептал он на ухо, стягивая платье со второго плеча.
Глава 74. До исступления
Глава 74. До исступления
— Что Вы делаете? — испуганно спросила Анна Аврора.
Она попыталась отпрянуть от меня, но я не дал ей этого сделать. Аккуратно схватил за кисти и прижал к себе, чтобы она меньше дергалась. Моя Эрлин не понимала, что своими трепыханиями еще больше распаляет меня.
— Что Вы задумали?! — пропищала она, пряча свою белоснежную шею от моих поцелуев.
Но я без труда преодолел это сопротивление, впиваясь в ее нежную кожу. Близость с ней бросала меня в пучину доселе невиданной страсти. Я никогда не испытывал ничего подобного. С каждой секундой я все больше терял себя. Что-то человеческое во мне стремительно заглушалось дикими первобытными инстинктами. Как грязное животное в брачный период, я цеплялся в свою самку, опьяненный желанием покрыть ее.
Меня пугало и в то же время до дрожи томило желание присвоить ее себе, взять, без оглядки на ее волю. В эти минуты я больше походил на зверя, чем на человека. Из груди вырывалось утробное рычание. Голова кружилась, кровь кипела в жилах, а сердце колотилось где-то в ушах, не давая мне услышать паническое «Остановитесь! Прошу Вас!».
— Нет, поставьте меня! — взмолилась Анна Аврора, когда я поднял ее на руки и понес на кровать.
Она была такая легкая, воздушная. Мне не нужно было прилагать усилия, чтобы держать ее. Я сходил с ума от ощутимой вседозволенности. Понимание того, что никто не сможет остановить меня, затуманивало рассудок. Императрица моя. Только моя. Это я отвоевал ее столицу, я поймал ее, это меня она терзала своим невыносимым поведением.