– Только один вопрос задал: «Разве она еще не нашлась?».

После этих слов Катька съежилась, а Вероника сказала, что этот предатель слова доброго не стоит, так что о нем лучше забыть.

– Да я его практически уже забыла, – прошептала подруга, смахивая слезу.

На меня накатила волна ненависти к этому мерзавцу, захотелось как-то его наказать, отомстить. Ладно, разлюбил, такое бывает, но зачем вести себя, как скотина. Шесть лет они были вместе, жили под одной крышей, вместе спали, ели, неужели даже простого человеческого сочувствия не осталось? Подруги о чем-то говорили, а я строила планы мести. Ничего достойного в голову не приходило, такую толстокожую скотину не так-то просто пронять. Но я обязательно что-нибудь придумаю, зло не должно оставаться безнаказанным. В это время мне позвонил Егор.

– Как там у вас? С Катей уже встретились?

– Да! – просияла я и спросила у Артема, сколько еще нам добираться до города.

– Около часа.

Я тут же довела эту информацию до своего любимого.

– Нигде не задерживайся, – строго приказал Егор. – К твоему возвращению я буду дома.

Потом Вероника позвонила во Францию, сообщила свекрови последние новости и некоторое время прощебетала с дочкой. На этот раз я не испытывала зависти, надеясь, что скоро сама стану матерью. В разговорах остаток дороги прошел очень быстро. Сначала мы доехали до Катиного дома, где долго прощались, обсуждая возможное время встречи, чтобы втроем обо всем поболтать. Катя виновато улыбнулась.

– Девчонки, не торопите меня, дайте отдышаться.

По дороге к моему дому (а дом Егора стал и моим домом) мы долго молчали, справляясь с эмоциями от последних событий.

– Катюшке очень тяжело пришлось, – нарушила тишину Ве-роника. – Не знаю, как она все это переживет.

– Да она в полном порядке! – воскликнула я. – Заметила, как она обрадовалась, что ее поведение в ресторане вызвано не ее склонностью к порокам, а наркотиками?

– Заметила, но также заметила и кое-что другое. Она отстранилась от действительности. Ты, сидя рядом с ней, говорила с Егором, весьма тепло говорила, но она не спросила, кто это. И не проявила никакого интереса к нашим отношениям с Артемом, хотя, по-моему, очевидно, что мы не просто знакомые. Любопытство еще никто не отменял, тем более в отношении Кати. Сейчас она на адреналине, но, когда волнение уляжется, неизвестно, как она себя поведет. Хорошо, если они с отцом найдут общий язык, а, если нет, то нам с тобой придется вытаскивать ее из депрессии.

А ведь Вероника права! Почему я не заметила этих «мелочей»? Неужели и впрямь творческие люди чувствуют глубже? Я всегда считала это мифом. Думала, что они просто лучше умеют это выразить, но на более глубокие чувства, чем у обычных людей, у них нет монополии. Неужели это не так? Мне это показалось обидным и, в конце концов, я пришла к выводу, что чувствуют они так же, как и все прочие, просто более наблюдательные. А Катьке и впрямь придется долго выходить из ступора. Главное, из-за чего весь этот сыр-бор?