Подойдя к Глебу, обхватила руками впалое от нервного истощения лицо и, собравшись, тихо произнесла:

— Я знаю, ты ненавидишь меня… Мне жаль, что всё так вышло. Поверь, я не хотела сделать тебе больно, но и признаться, рассказать, вывалив всё сразу, было очень сложно. Я не вправе отмотать время назад, как бы не хотела, но я прошу, умоляю тебя, отпусти меня… Отпусти нас… Позволь Саше остаться со мной. Во всем мире дети всегда остаются с матерями. Да, я изменила тебе, но я не плохая мать, Глеб, и ты это прекрасно знаешь. Не переноси свое прошлое на нас, умоляю. Давай поступим как взрослые адекватные люди, не доводя всё до суда.

— Это как? — поинтересовались у неё зловеще. — Пожелав вам с Дударевым счастья? Нормальный такой расклад. А мне как быть, м? Лишиться в один день всего, подарить свое же уроду, которого ненавижу больше всего на свете? Неее, Юль, ты что-то попутала. Я не позволю тебе построить счастье на собственном горе. Не дождешься!

— Но со мной ты тоже не будешь счастлив! — Слёзы хлынули из глаз, голос куда-то пропал, сев глубоко в груди и ей через раз удавалось видеть напрягшееся лицо. Глеб стоял недвижимо в плену её рук, и казалось, даже не дышал, почему-то закрыв глаза. — Прости меня, — сдавила поросшие легкой щетиной щеки, вынуждая встретиться с ней взглядом. — Хочешь — ударь. Сорви на мне злость, но только не наказывай сыном.

— Разве так просят прощения? — улыбнулся он одними губами, с брезгливостью отбросив от себя её руки.

Юля шмыгнула носом, заново знакомясь с представшим перед ней мужчиной. Такое ощущение, словно видела впервые. Знакомой была только внешняя оболочка, а вот внутри… всё чужое и неприветливое.

— А как? — шмыгнула носом, пытаясь взять себя в руки.

— На коленях. Берешь, опускаешься на колени и просишь. Хочешь, чтобы простил? Дерзай. А я посмотрю, насколько ты окажешься искренней.

Юля шагнула назад, ошарашено мотая головой. На коленях?! И ему станет легче? Тогда его попранная гордость возродится?

Да, она сделала больно, поступила подло, но разве были другие варианты? Разве её не ждал один и тот же приговор? Это не тот случай, когда можно разойтись мирно, пожелав друг другу удачи и не тот поступок, после которого стоило надеятся на понимание. И всё же смотрела на Глеба и чувствовала в желудке тошнотворную пустоту. Сознание двоилось, заливало глаза солёными потоками. Ещё утром думала о другом, жила другим, мечтала, рисовала картинки счастливого будущего, пускай и не сразу, но всё же. Как же жестока порой реальность. Ей плевать на наши чувства, обстоятельства, веления сердца. Она просто действие, под которое приходится подстраиваться, наплевав на собственные чувства.