‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конечно, отдохнут. Она не сомневалась. Только где гарантии, что в поездке Глеб не настроит сына против неё? Всё могло быть. Пока ему нет четырнадцати лет, он не вправе сделать самостоятельный выбор между родителями, но! Его мнение тоже будет иметь силу, если они начнут делить его вдоль и поперёк.

Не хотелось, чтобы в её отсутствие Глеб наплел ему разной бредятины. А с другой стороны, поехав на двухнедельный отдых, она может лишиться работы. Отпуск ведь не скоро. Кому захочется подменять её на целых четырнадцать дней да ещё в разгар лета, когда и так половина коллектива на морях?

Получалась палка с двух концов. И так плохо, и эдак хреново. Но конечно она выбрала поездку. Это даже не обсуждалось. И Глеб, прекрасно зная её зависимость от сына, на это и рассчитывал. В общем, пока она пыталась хоть как-то обрести независимость, надеясь на помощь извне, он просчитывал каждый шаг, лишая её любой возможности собрать необходимые документы.

Пока "мужчины" занимались постройкой жилья для Бакса, в прихожей на полке разразился звонком его рабочий телефон. Юля отложила свои дела и взяв сотовый, выглянула в окно.

— Глеб!!! — помахала рукой, подзывая к себе. — Цыганов звонит!

Муж поднялся с корточек и подошел к подоконнику, попутно отряхивая брюки.

Молчаливый кивок вместо спасибо. От недавней мягкости, которая проявлялась при общении с сыном, не осталось и следа. Юля передала ему сотовый и вернулась на кухню, решив проверить выпечку.

Спустя некоторое время в коридоре послышались его тяжелые шаги. Юля быстро загрузила в духовку следующую порцию печенья, и повернулась лицом к проходу, скрестив на груди руки.

— Мне нужно уехать по работе, — соизволил поставить её в известность, пристально глядя в глаза.

— В воскресенье? — Не то, чтобы переживала по этому поводу, просто странно как-то. Лишь бы ничего не надумал за её спиной.

— А что такое? Не хочешь, чтобы уезжал? — улыбнулся маслянисто, прекрасно зная, что это не так. Ей вообще было всё равно.

— Просто спросила, — сдвинула плечами, повернувшись спиной. Порой Глеб так смотрел… блин, аж оторопь брала.

— Просто? — прошептал он вкрадчиво, подойдя сзади. Специально опалил шею горячим дыханием, упиваясь видом напряженной спины. То, что ему плюнули в душу, никак не отобразилось на силе его влечения. — А может, ты уже навострила лыжи к своему любовнику?

— Чего ты добиваешься? — обернулась к нему резко, устав слышать одно и то же. Ненормальный. И себя мучает, и ей покоя не дает. Сколько можно?