— Глеб, мне больно! — Опять в его взгляде появилась эта пугающая пустота, засасывающая её в себя до последней капли.

— Больно?! — переспросил он напряженно? — Это ещё не боль, — навалился на неё сверху, вынуждая прогнуться в спине. — Ты ещё не знаешь, какой разрушающей она может быть.

— Тогда давай разведемся? — прошептала с неугасающей надеждой, искренне веря, что в глубине души Глеб остался прежним. — Тебе больно, мне больно. У нас ещё есть шанс изменить наши жизни.

— Не могу, — закрыл глаза, скользя рукой под сарафан. Юля напряглась, почувствовав жаркое прикосновение к внутренней стороне бедра. Испуганно посмотрела на перекошенное от желания лицо и громко вскрикнула, когда вторая ладонь плавно заскользила по очертанию затвердевших сосков, огладила упругие полушария, ощутимо сдавила их, порождая в её горле спазмированный крик ужаса. — Если бы только знала, как я ненавижу тебя… Как я хочу уничтожить тебя, сломить, разорвать, изуродовать… и не могу…

Юля прикрыла глаза, стряхнув с ресниц слёзы. Боялась этих откровений. Больше всего. Лучше бы ненавидел и презирал, бил, издевался физически, но только не вот так. Не оголяя перед ней сердце.

Уже слишком поздно. Как гадко стало на душе. Противно. Эта минута тошнотворной близости ранила её сильнее, нежели в то злополучное утро. Глеб бы мог сыграть на её чувстве вины, но только не после отставленных на шее отметин. Не тогда, когда её грудь «красовалась» синюшными отметинами. Он не мог простить её? Ненавидел с каждым вдохом? Хорошо. Она и не настаивала. Но после того, как он поставил её перед выбором, применив к качестве смертельного оружия Сашку, она тоже ненавидела его.

Вступать сейчас в перепалку было бесполезно. Устала повторять одно и то же. Всё равно, судя по упрямо выпяченному подбородку, её бы никто не услышал. Да, она изменила. Предала, отвернулась, разбила семью. Но сделала это не из-за Вала, а из-за изменившегося к ней отношения. Она признавала свою испорченность, но Глеб… Он до последнего не хотел признавать за собой некоторые прегрешения. Он упорно шел по намеченному пути, не желая мириться с неизбежным, так и не осознав, что «их» уже давно нет.

В данный момент важно не лезть на рожон, не провоцировать и быть максимально осторожной. Ради Саши. Ради себя. Потому что жить в таких условиях и дальше она не сможет. Не выдержит. Не потому, что сама не захочет — Глеб не позволит.

В понедельник она пойдет на работу договариваться за двухнедельный отпуск и заодно наведается в парочке юристов на консультацию. Пора действовать. Нужно начать собирать документы и постараться перетащить на свою сторону нянечку. Она женщина, пускай и бездетная, но всё же. Её сердце не может оказаться настолько черствым, чтобы не пойти ей навстречу. Да и с директрисой нужно объясниться, донести, насколько важно для неё сохранить за собой рабочее место на период судебных тяжб.