– Ну да. Мы с Берри были знакомы. Всего за несколько месяцев до тех событий он пытался меня ангажировать. Думал, если заполучит парня-гангстера, – смеется Бенни над собственной характеристикой, – то его лейбл приобретет вес. Он стремился получить такое звучание и создать такую систему, которая бы вышла за рамки расовой музыки – как люди до сих пор называют песни, выпущенные негритянскими артистами. Берри Горди хотел сделать их мейнстримом. Забыть ночные клубы с афроамериканцами-исполнителями. Берри хотел звучать везде. Без оков и границ, на всех радиостанциях, на всех сценах, с любой публикой.

– Похоже, союз «Майнфилд» и «Мотаун» был предопределен на небесах…

– «Мотаун Рекорде» только раскручивалась. Ребята работали всего года два, не более. У Берри была мечта и маленькая студия на первом этаже его дома. У него не было ни большой студии, ни поддержки в индустрии звукозаписи. Но у него была система. И он был достаточно незаурядной личностью, чтобы верить в себя и в свою способность завоевать музыкальный мир.

– Через 10 лет, он прошел долгий путь, – поддерживает Барри Грей. – История лейбла «Мотаун» – это еще один триумф уходящего десятилетия.

– Вне всякого сомнения. Но в декабре 1960 года, когда я познакомил Берри Горди с Эстер и ее братьями, у «Мотаун» было всего несколько артистов – «Миракле», Мэри Уэллс, Поющий Сэмми Уорд. Возможно, еще «Сюпримс», хотя не думаю, что у них на тот момент уже имелись хиты. Мы встретились с Марвином Гэем в то Рождество. Он играл на ударных в студийном бенде.