Угу. Удачки, как говорится…

Потом мне было так хреново, что едва передвигалась по комнате. У меня всегда так в первые дни месячных. И ещё, как назло, обезболивающее закончилось. Спасибо Таське, выручила: по первому же звонку притащила таблетки и целый день провела со мной, заявив, что дома всё равно скучно. Мы шутили, смеялись, смотрели мелодрамы и украдкой вытирали слёзы на особенно душещипательных моментах.

Но стоило ей уйти, как меня снова накрыло депрессивно-угнетенное состояние. Я часами валялась в постели, не реагируя на зазывания Семёновны, и подолгу рассматривала Лёшкину фотографию, вспоминая проведенное вместе время.

Я так ждала его. Мало его голоса, звонков и смс. Всё надеялась, что, если не сегодня, так завтра он точно заявится к Скибинскому по какому-нибудь делу и заодно наведается ко мне, но… вечно что-то мешало. Насколько я поняла, у Павла Олеговича возникли проблемы с деловыми партнерами, поэтому он редко бывал дома, проводя большую часть времени на заводе.

Ещё вокруг нас снова замаячила охрана, даже рядом со мной, тем самым уничтожив любую надежду на встречу с Гончаровым за периметром дома. Меня сей факт сильно расстроил. Вместо одного амбала теперь было два и следили они так зорко, выглядели настолько угрожающе, что ни о каких встречах не могло быть и речи. А если ещё добавить и слежку Турского, так вообще опускались руки.

На четвертый день я всё-таки решила взять себя в руки и, стряхнув с плеч затянувшееся оцепенение, поехала в частный приют для бездомных животных на окраине города. На пятый — вспомнила о грядущем дне рождении Мироненка, и это слегка отвлекло меня от невесёлых мыслей. Пока выбирала подарок — смогла немного развеяться и даже поужинать со всеми по возвращении домой.

Старалась не ввязываться в конфликт со Скибинским, не язвить сестре, хотя видит Бог, едва сдерживалась. Эйфория, в которой пребывала до поездки в Москву, бесследно испарилась, освободив место вездесущей паранойи. Я видела подозрение в глазах Скибинского, тайное злорадство на лице сестры. Я понимала, что ситуация накалилась до предела, что Лёшка много чего утаивает и в то же время медленно сходила с ума, загибаясь от неизвестности и дикой тоски.

Если бы не днюха Арсения, я бы точно захандрила. Хотя… Пойти-то я пошла и даже пообещала себе напиться, однако после заказанного коктейля меня начало воротить от спиртного в прямом смысле, а когда друзья принялись курить прихваченный именинником косяк, так вообще едва не вырвала.

К десяти часам вечера успела потанцевать, напиться минералки и раз сто проверить телефон. Казалось бы, привычная среда, вокруг все свои, пей, гуляй, отрывайся, а не то… без Гончарова всё серо и безлико. Друзья, с которыми раньше была на одной волне, сейчас виделись под иным углом. Поменялись интересы, изменилось отношение к жизни.