— Не ищи во мне поддержки. Я никогда не смогу смириться с подобным.

Он опустил меня и тяжело дыша, произнес:

— Сейчас ты поедешь домой и соберешь всё самое необходимое.

Я офонарела:

— Зачем?

— А затем, что ты уезжаешь. Вот, — протянул паспорт, и я в изумлении уставилась на липовый документ, выданный на имя некой Людмилы Вейс. Такая оперативность пугала или же… он давно был наготове?

Почувствовала, как в одно мгновение холод сковал все тело, как заледенели пальцы от подступающего непонимания. Того самого, которого он так боялся.

— А ты эгоист, Шамров. Только сейчас это поняла. Тебе ведь плевать на мои чувства. Привык, что с каждым твоим словом все должны считаться. Вечно ставишь перед фактом. Так вот, я никуда не поеду. — Не прекращая смотреть в чёрную бездну, с ожесточением разорвала поддельный документ. — И не потому, что взбалмошная, глупая или непонятливая. А потому, что не хочу постоянно зависеть от обстоятельств.

На удивление, Влад отреагировал спокойно: потянулся к карману пальто и извлек ещё один паспорт, который на это раз оставил при себе.

— Чушь. Я всегда думал о тебе, ставил твои чувства и безопасность превыше всего.

— Да? Тогда скажи, что вы там не можете поделить? Сферы влияния? Деньги? Территорию?

— Тебе не понять…

— Так объясни, мать твою. Объясни! Ты же ничего не рассказываешь. Ничем не делишься. Как я могу быть на твоей стороне, стать одним целым, если постоянно слышу одно и то же. Тогда не жди от меня понимания, откровения и прочего, если сам держишься на расстоянии. — Отскочила, но он успел схватить за руку, сжав запястье.

— Настя, это не те вещи, о которых стоит говорить. Это прошлое… — запнулся, устремив взгляд вдаль. — Я хочу покончить с ним. Освободиться окончательно. А оно не отпускает. Не дает сделать шаг вперед. Давит вот здесь, — ударил кулаком в грудь. — Если откажусь, отвернусь, тогда получится, что смерть Алёны… что убили её ни за что.

Что-то внутри оборвалось, точно хрустнуло, и то, что так избегала, прорвалось наружу. Обрело свободу. Поняла его чувства. Впервые за всё время поняла. Потому что стояла перед ним и напоминала об этой самой смерти.

— Я знаю… — прошептала, всматриваясь в очертания его лица, начавшие терять свою четкость из-за непрошенных слёз, которые поспешно смахнула рукой. — Знаю, что Алёна мой донор. — Влад вздрогнул, ошарашено уставившись на меня, а я продолжила, стараясь не обращать внимания на застывшую в темно-карих глазах боль. — И видишь ли, я всё понимаю. Нашла тебе тысячу оправданий. Хотя, признаться, такое открытие пошатнуло уверенность в себе. Шутка ли, постоянно напоминать о её смерти.