Ты встаешь. Головокружение. Я застегиваю ширинку. Головокружение.

Ты не смотришь на свое отражение, словно стесняясь того, что мы сделали. Шлепаешь меня мочалкой — «Плохой Джо! Хороший Джо!» — и я вскидываю руки — «Признаю вину!». Я говорю, что ты возвращаешь мне молодость, а потом забираю свои слова назад.

— Я неправильно выразился. С тобой я чувствую себя лучше, чем в молодости. Ты заставляешь меня чувствовать себя старым. Мне всегда нравилась песня «Golden Years»[38], и я знаю, что мы старые, но теперь понимаю, что имел в виду Боуи.

Тебе нравится. И ты смеешься.

— Забавный факт, — говоришь ты. — Когда Фил делал мне предложение, я спала.

Я уже привык. Стоит мне упомянуть рок-музыку, ты вспоминаешь о своем рок-муже. И это хорошо, Мэри Кей. Полезно. Ты вспоминаешь его ошибки, ему со мной не тягаться, и я люблю, когда ты видишь свет. Я предвкушаю остаток наших дней и улыбаюсь.

— Правда?

— О да, — говоришь ты. — Он надел кольцо мне на палец и ушел из дома, я далеко не сразу обратила на это внимание, и он очень разозлился…

Я не говорю плохо о мертвых, но свадебный день настраивает на воспоминания. Целую тебя в лоб.

— Я люблю тебя.

Ты склоняешь голову мне на грудь.

— Да, похоже на то, Джо.

Потом ты шлепаешь меня по заднице и напоминаешь, что внизу ждут пятьдесят человек, и я отдаю тебе честь.

— Слушаюсь, Ганнибал!

Ты передумала — и закрываешь дверь.

— Или ты предпочитаешь быть Молнией?

Я запираю дверь, которую ты закрыла, и прижимаюсь к тебе всем телом. Провожу рукой по твоей спине, стягиваю с тебя трусики и встаю на колени, потому что какое мне дело до пятидесяти гребаных человек, когда ты так близко, ближе, чем в «Близости»?

49

49

Жаль, что покойная Меланда не дожила до этого дня.