Я не могу с тобой поговорить, поэтому включаю песню Сэма Кука, в которой он тоскует по бросившей его женщине. Она разбила ему сердце — ушла из дома, провела где-то ночь, — и он умоляет ее вернуться. Он предлагает ей прощение. Оно возможно, когда любимый человек жив. Тебя толкнули. Так с нами поступает жизнь. Ты потеряла равновесие и упала с лестницы, потому что носила носки (я тебя предупреждал!), а теперь ты в коме и не можешь ворваться в бордель «Сочувствие» и сказать, что сожалеешь о своем уходе. Ты такая же, как все женщины, которых я любил. Ты не бросила меня. Не ушла на ночь из дома. Ты покинула эту гребаную планету.

Ты хотела открыть бордель еще до нашей встречи, а я хотел вместе праздновать Рождество и не снимать гирлянды круглый год, а теперь ты даже не увидела наш музыкальный автомат. Тебе недоступно самое важное действие, присущее людям, — развитие. Ты не можешь извиниться перед своим ребенком за то, что была человеком, матерью и слепа из-за симпатии к постороннему.

Я смотрю на свой телефон, просто чтобы убедиться, — все так и есть: «Завтра ее отключают от аппаратов. К твоему сведению».

Номи даже не позвонила, только прислала сообщение, и я щелкаю выключателем на розовой неоновой вывеске «Открыто» в моем книжном магазине, где я подаю «коктейли и мечты». Ты не помогала мне создавать бордель, и я не виню Номи в холодности; со временем она оправится. Она не из тех, кто сочувствует, я все еще вижу, как она склоняется над тобой, и слышу: «Она жива», — и она не виновата, Мэри Кей. Она живет своей жизнью, изучает нашу безнадежно загубленную окружающую среду в Нью-Йоркском университете, а такие травмированные и превратившиеся в социопаток девушки в Нью-Йорке процветают, знаю не понаслышке. Натерпелся от них — мало не покажется.

Я стараюсь сохранять оптимизм. Есть люди, которые меня любят. Итан мог бы навестить меня, но он привез бы с собой Блайт — и в голове вновь всплывают воспоминания. Я любил тебя больше всех. Приехали медики, они вселили в меня надежду. На этот раз система кривосудия Соединенных Штатов оказалась на моей стороне: «Причина травмы — несчастный случай», — и не было предвзятого «расследования» или сумасшедших в интернете, обвиняющих в твоем падении меня. Я примерил на себя роль парня, девушка которого лежит в коме — в нашем борделе даже есть такая книга, — и прилежно играл свою роль. Я старался. Но каждый раз, возвращаясь в твою палату от автомата с газировкой, обнаруживал в своем кресле кого-то из твоих друзей. Эрин быстро исчезла, и все вокруг заполонила огромная семья Говноглазки, а я знаю, ты не хотела бы видеть меня рядом с женщиной, которая проявляла в нас худшие черты.