– То есть ты раньше был лесбиянкой?

– Нет, никогда, – смущенно выговорил он. Слишком заметно, что ему неловко объяснять мне переживания, наверное, раньше он просто никогда не говорил об этом с кем-то за пределами «Радужного купола». Тем более я оценила, что он пересилил себя ради меня. – Я, может, тогда и обладал женскими признаками, но всегда был гетеросексуальным мужчиной. Понадобилось еще пять лет, чтобы осознать это.

Медленно кивнув, я как следует постаралась осмыслить сказанное.

– И как же ты понял?

– Я уже говорил, точной даты нет, но задумался я, прочитав статью о Майкле Диллоне. Лоуренсе Майкле Диллоне. – Уголки губ дернулись в слабой улыбке, и я тоже ухмыльнулась. Теперь понятно, откуда у котика необычное человеческое имя. – Сперва я даже не хотел признавать это. Но со временем отрицать стало просто невозможно. Когда мне исполнилось восемнадцать, я рассказал родителям. В тот день меня и вышвырнули из дома.

Сердце сочувственно сжалось, и я воспротивилась желанию пойти и обнять его. Но так хотелось!

– Что произошло дальше?

Тяжело вздохнув, он потер лицо, хотя слезы высохли давным-давно.

– Переехал в Мэйфилд и сделал все возможное, чтобы стать тем, кто я есть. Купил мужскую одежду. Пошел к врачам. Сменил имя. Нашел работу, да не одну, чтобы оплачивать это все. И наконец решился на операцию.

– Ну ты даешь, – пробормотала я, мысленно пытаясь разобраться в его шрамах. С порезом на груди все понятно. Про отметины на животе тоже сообразила – насмотрелась плакатов у гинеколога. А вот шрам на руке оставался загадкой. – А член у тебя есть?

– Будет плохо, если нет?

Я задумалась. Разумеется, я всегда представляла себе будущее с мужчиной, который обладает работающим членом. До сих пор у меня не появлялось причин подвергать сомнению этот образ, явно навязанный обществом. Но тут загвоздка заключалась в том, что я люблю Джулиана и считаю его привлекательным, даже после признания. Да, он не сможет зачать детей, но разве это проблема? Наоборот – в моем случае это скорее преимущество. А все остальное легко и просто поправить. Для чего еще существуют всякие пристегивающиеся штуковины?

– Думаю, нет, – наконец, сказала я Джулиану, который извелся от ожидания. Тут я вспомнила ночь в палатке, его лицо между моих ног и язык на коже. Я смогла целиком и полностью отдаться ему. Это ли не самое главное?

Джулиан сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, оголяя шрам. Кожу с руки использовали, чтобы придать форму пенису?

– Шрам остался после фаллопластики. Эту операцию мне сделали как раз после двадцать первого дня рождения.