– Отдай это моему сыну, – Ашер достал из кармана капитанские погоны летчика ВВС и протянул их Адаму, который нерешительно принял и повертел их в руках, еще не до конца осознав жест Эванса.

– А дочери? – от злости и обиды, что Эванс бросает его одного на сером поле, в Ларссоне опять проснулась голодная циничная скотина, бросившаяся на Кельта, будто во век не ела.

Адаму было известно про дочь Жаклин. Ника неспроста отдали в ту же самую начальную школу, а стремление Кельта убить Норзера только подтверждало опасения Адама. Что такого мог знать киллер Ронье, за что мог попрощаться с жизнью? Не имя человека, учившего Норзера махать пером, было его самым страшным секретом. Вероятность, что Кэт Ронье ребенок Ашера была куда страшнее, чем недопонимание между Кельтом-оригиналом и его имитацией. Страшнее для них всех, но больше всего Адам переживал за Ника. Узнай Романо о принадлежности дочурки Жаклин к семейству Эвансов, и все кто имеет таковую придет конец. Никто бы и не предположил подобного, если бы сам Адам не засветил имя Кельта перед всем честным народом, подставив тем самым Николаса.

– Дочери? – Эванс удивился и повернулся к нему с выражением непонимания на лице, чем только сильнее озлобил Адама.

– Катрин Ронье. Ей ты ничего не оставишь? – Ларссон задал конкретный вопрос. Ни увильнуть, ни схитрить. Никакой полуправды и недолжи, а сердце заходится от страха, что предположения окажутся правдой.

– Я никогда не был знаком… – Ашер ответил раньше, чем осмыслил суть вопроса, а когда осмыслил, понял, что уже поздно, и Адам не сдержал вздох облегчения.

Будь на месте Кельта сестра, ответ о Жаклин был бы настолько расплывчатым и туманным, что самого ответа в нем было бы намного меньше, чем завуалированного подтекста, но Кельт всегда прямолинеен, что, собственно, и не всегда так уж плохо.

– Вот черт, – Эванс закрыл глаза и выдохнул, сдерживая ярость. – Какого хрена ты молчал в тряпочку, Ларссон! – и проорал уже привычным громом фреатического взрыва, потеряв контроль над ситуацией и над собой.

Адам задумался. И, правда, какого хрена? Спроси он Эванса напрямую, и о жизни Ника можно было бы не переживать, но Адам же само воплощение контроля. Он должен контролировать всех и каждого. Ни шагу без его ведома. Ему всегда нужен козырь в рукаве. В данном случае, козырь, чтобы прижать гулящего папашку Эй Джея, если тот попробует соскочить, как соскакивает сейчас, вот только карта Катрин оказалась не в масть.

– Ах, ты ж сукин ты сын, – обращаясь к кому-то другому, а не к человеку перед ним, выругался он и закрыл лицо ладонью.