– Это не то, что ты думаешь, – Адам следил взглядом за пуговицей, отскочившей от края тарелки и крутившейся по столешнице перед окончательной остановкой на середине стола.

– Конечно, нет, я же и думать-то не умею, верно, Адам? – и вот теперь в голосе Ашера послышались знакомые отголоски рокота проснувшегося вулкана, от гнева в его глазах сверкнули молнии, и вулканический пепел поднялся в воздух в кружащемся вихре.

– Пойду, отдам распоряжения по поводу оплаты счета за окно и пуговицы, – Грегори поднялся из-за стола и кивнул на прощание, – мистер Эванс.

– Мистер Ларссон, – Ашер отвечал вежливостью на вежливость.

Грегори ушел из столовой, оставляя младшее поколение наедине. Он был лишним в этом разговоре, да и смотреть, как гордость всего семейства получает по лицу, причем вполне заслуженно, у него не было никакого желания. Нужно отдать распоряжение Клодии, чтобы заменила Адаму овсянку и оплатила счет за работу мастера по починке оконной рамы и разбитого стекла. Лучше бы успеть с этим до Рождества, ведь счета следует оплачивать вовремя. Адаму пора было это уяснить. Раз запустил маятник манипуляции, то будь готов к их последствиям, которые не всегда будут тебе на руку. Адам же вечно думал, что контролирует всех и вся, и последствия его не коснуться, но теперь столкнулся с ними лицом к лицу.

Как только за Грегори закрылась дверь, Адам поднялся с места и встал напротив Эванса. Сглотнув горький привкус морской соли и тлена, Ларссон посмотрел в глаза, отливавшие свинцовым блеском граней галенитовых кубов. Счет выставлен и ждет оплаты. Только трусы попытаются ее избежать. К их числу Адам никогда не относился, да, он циничная скотина, вселенский мудак и редкостный сноб, кто угодно, но только не трус. И приняв удобное и устойчивое положение, вздернул подбородок и бросил Эвансу:

– Бей, – коротко ответил Адам, не желая оттягивать грядущее, и кивнул, показывая, что прелюдия окончена.

– Адам, – с горечью и сожалением ответил Ашер и отрицательно покачал головой. – Ты так ничего и не понял, – Эванс только опустил голову, сокрушаясь. – Зря ты меня не послушал, – в покаянии закончил он под недоверчивым и непонимающим взглядом Ларссона.

Чего бы Эванс сейчас не задумал, но бить Ларссона по лицу точно не собирался, а его тяжелый взгляд полный отчаяния, граничившего с обреченностью, заставил Адама забеспокоиться. Взгляд Эванса был понимающий, затравленный, сожалеющий, но точно не гневный и остервенелый. Не честь сестры заботила Ашера в данный момент. Нечто глубокое и тяжелое проскользнуло в его глазах, чего Ларссон не разобрал. Словно что-то затаилось глубоко под свинцовой гладью северных озер. Нечто темное, зловещее, таящееся. Это было вне понимания и плоскостей восприятия реальности Адамом. Эвансам, без сомнения, не было равных в игре на сером поле, но для Сира Безупречного там лишь белый шум и красные ленточки вдоль волчьей тропы.