Всего на долю секунды у Эванс проснулось любопытство, почему вдруг тот, кто всегда все делает согласно точному и намеченному плану, хитрит. Вертя в пальцах пузырек от таблеток тихо пересыпавшихся внутри, как песок в песочных часах, отмеряя время, проведенное ею здесь, девушка задумалась. Слишком явным было несоответствие психотипа босса и наличие прямых улик его безалаберности у нее перед носом. Объяснений было несколько, и банальную лень она отмела сразу же, как и неспособность Адама контролировать себя, что случалось с ней после приема лекарств. Забывчивость – тоже не про него. Все варианты случайных совпадений, отпадали один за другим, а означало это только одно: наличие умысла.

Адам намеренно игнорировал прием лекарств, чему было только два логичных объяснения: либо Адам досконально и полностью уверен в собственной невиновности гибели жены, и настолько недальновиден, что выдавал желаемое за действительное, либо он мазохист, который предпочитает мучиться и изводить себя гложущим чувством, и тогда его психологические проблемы намного глубже банальной депрессии. При любом раскладе возможные помехи из-за его душевного состояния нельзя сбрасывать со счетов. И вот теперь Эванс отлично понимала Лиама, накачивавшего ее таблетками. Она бы, конечно, так никогда не поступила и смогла бы обставить все так, что босс по доброй воле будет закидываться ими, как ребенок конфетами, но Лиам сделал все, как умел, а именно – через задницу. И опять она искала ему оправдания. Вечно нашкодившему мальчишке все и всегда сходило с рук, даже когда в его вине не было сомнений, он всегда оправдывался банальным: «Я все исправлю!».

Недолго думая, Эванс закинула пилюлю из пузырька в рот и запила ее водой из крана, а затем засунула еще пару наиболее свежих пузырьков к себе в карман и исчезла из его комнаты так же незаметно, как и появилась в ней. Больше просчетов она допустить не могла. И если уж для понимания человеческих эмоций ей придется пожертвовать частью рационального мышления и изменить восприятие окружающего мира, она готова была пойти на это сознательно. Рисковать кем-то еще из близких она не станет ни при каких условиях, а ее средний братец, судя по его настрою, решил взяться за них основательно. Что ж, чувствовать, так чувствовать. «Так тому и быть», – решила она, взваливая на себя эмоциональный груз за себя и «того парня», и не важно, кто конкретно им будет: Лиам или Николас. В данных обстоятельствах комфортом можно было и пренебречь, что Миа и сделала, уснув в одном мире, а проснувшись совсем в другом.