– Этот парень тебе не подходит, Ребекка, ты же сама это понимаешь.

Вскинув руки, её прямые волосы едва не встают дыбом из-за бешенства, которое выдаёт гнев на лице.

– А кто мне подходит? – ядовито спрашивает Ребекка. – Ах, да, конечно, Паркер. Господи, папа, ему двадцать девять, а он до сих пор ест козявки. Мужчина моей мечты!

Я едва держусь, хотя смешок всё же вылетел. Козявки? Серьёзно?

– Он взрослый, мудрый мужчина.

– Который ест козявки, – завершает Ребекка. – Он наверняка представляет их устрицами. Это ещё не единственный минус. Ненавижу эту дрянь.

– Что ещё тебя не устраивает?

– Он надевает эти ужасные очки и начинает свои занудно-интеллектуальные беседы, из-за которых я думаю о петле на шее. Но и это не всё.

– И что же?

– Я люблю Джейка, этого достаточно?

– В тебе говорит желание наперчить и пойти против меня, нежели любовь. Я желаю тебе лучшего.

– Естественно, тебе ведь лучше знать, что мне нужно. Да и к тому же, ты видел его лишь единожды, а уже сделал выводы. Первое впечатление может обманчивым, папа. И у меня для тебя сюрприз.

– Удиви меня, Ребекка.

– Я беременна. Да, отец Джейк, можешь не спрашивать, если нужно, специально для тебя сделаю ДНК тест. У нас будет ребёнок. Ребёнок, папа. Я оставлю его, и ещё раз повторяю: я люблю Джейка, ты ничего не изменишь.

На линии повисает гробовая тишина. Она длится не меньше пары минут, и всё это время Ребекка кусает губу или ногти, бродя назад-вперёд лишь в нижнем белье. Понимаю, что она не может найти себе место, вновь нервничая, хотя прекрасно знает, что это злит меня сильней всего.

Заправляю край полотенца на боку и направляюсь к ней, остановив хаотичные движения и заключив в объятия. Внезапно из её глаз брызгают слёзы. Она начинает задыхаться и сотрясается из-за беззвучных рыданий. В такие моменты в горле образуется ком, потому что отношения между ней и отцом желают лучшего, хотя это слабо сказано. Тогда подбираю мобильник и уже хочу поговорить с ним сам, как Ребекка меня останавливает, отрицательно закрутив головой. Мне приходится мириться и с этим. Конечно, головой понимаю, что лезть в чужие отношения хреново, но, когда дело касается её чувств и особенно сейчас, меня одолевает бешенство. Если кто-то хочет вывалить дерьмо на её голову, для начала придётся проделать то же самое со мной.

Если думал, что в горле образовался ком, то я слишком наивный, ведь он появляется сейчас, когда Ребекка вытирает тыльной стороной кисти слёзы и подавляет дрожь в голосе, прочистив его с помощью кашля.

– Думаю, наше общение может оставаться нормальным только через маму, – говорит она, нарушая гнетущую тишину.